Глава 18

Иден, похоже, думал также, хотя и немного мягче. Все-таки он был профессиональный политик, тут все чувства и чаяния прерамливаются по-другому. Не зря же говорят – одно убийство – это преступление, десять и более – политика. И как тут о человеколюбии можно говорить?

Но и политики при надежном угле давления могут говорить не о мире вообще, а о каждом конкретном, очень маленьком человеке в отдельности. Особенно, когда этот г. политик крайне недоволен своим старшим партнером. В прошлой реальности Иден, не согласный с политикой премьер-министра, ушел с поста министра иностранных дел Соединенного Королевства в феврале 1938 года, не марая до конца рук своих мюнхенской грязью. А в это реальности как?

Министр прервал слишком уж долгой паузой, почти неприличной:

- Я, господин герцог (некое подобие великого князя в Англии), считаю, что вы в чем-то правы. Но как убедить Невилла? Я уже несколько раз пытался с ним поговорить и добрым словом и настоятельной ругани, не помогает! И что теперь?

- Гитлер, я так понимаю, укрепив свою армию, готов ко всему, - мрачно констатировал русский гость, - господин премьер-министр прав в одном – фюрер готов к войне. Но он не понимает другое – бесноватый ефрейтор готов к войне в любом случае, примут или нет его предложение политики Антанты.

- Да?! - встрепенулся Иден, - очень радикальный вывод, я бы так не говорил. Хотя… Одно понятно – Невилл излишне рискует и, по-моему, чрезмерно, уже превзойдя черту, где благородный риск меняется на оголтелый авантюризм.

- Сильно превзошел, - кивнул Сергей Александрович, - со стороны это видно очень сильно. Так сильно, что я буду должен рекомендовать своему лидеру, товарищу Сталину, в случае дальнейшего сближения Англии и Франции с одной стороны и Германии с другой, перейти на прогерманскую позицию.

Прозвучало, видимо, очень громко, так, что даже спокойный обычно Иден вскинулся на великого князя:

- Но ведь это нарушит всеевропейское равновесие и приведет к общей войне! Вы понимаете, герцог?

Похоже, он по стародавней традиции считал, что СССР, как и России костьми ляжет за Англию. Или, хотя бы, займет нейтральную позицию с благожелательными реверансами в сторону их Альбиона. Фига ли?

- Я считаю, что именно Великобритания в лице Чемберлена нарушает это равновесие, - жестко возразил великий князь, - льстите себя надеждой, что Германия и СССР столкнутся друг с другом, а ваша страна окажется третьей радующейся стороной. Не много ли хотите? В континентальной Европе тоже не все дураки!

Иден думал именно так. Или он грешил мыслью, что английские дипломаты самые ловкие и пронырливые. А тут вдруг этот грубый русский прямо говорит сокровенные мысли хозяев англичан. Хорошо, конечно, что в целом их мысли сходятся. Плохо то, что русские откуда-то знают про все дипломатические секреты Англии. Где крот?

Испытывающе посмотрел на странного, даже наглого русского, сумевшего соединить две не соединяемые противоположности – большевизм и монархизм. Это ведь только в Соединенном Королевстве с их тысячелетними традициями сумели соединить демократизм и королевскую власть. Но и только. В просвещенной Европе больше таких опытов не было. А тут серо-буро-малиновое, при этом грубое и надменно-прямое.

- Я сейчас собирался на Даунинг, 10. Господин премьер-министр сегодня у себя. Сможете его уговорить, если он согласится вас принять? - Иден оценивающе посмотрел на важного гостя.

Хм! - задумался теперь Сергей Александрович. Он и не думал, откровенно говоря, пройти до конца, до самого премьера. Даже Майский, будучи в Лондоне с 1932 года, считанное количество встречался с премьер-министром (не только с Чемберленом). А он, как Цезарь, пришел, увидел, победил. Или все же наследил?

С другой стороны, почему бы и не поговорить. Англичане его позицию уже знают. Теперь же добавим еще чувств. Пусть боятся, гады!

- Почту за честь! - встал и сдержанно полупоклонился он, - обозначу теперешнюю позицию советского правительства напрямую, без посредников.

- Хорошо, - сухо ответил Иден, - намек на английских дипломатов, как плохих посредников, видимо, его задел. Он стал излишне чопорным и надменным, лишь отметил, что ответ будет дан через советское посольства, на вашего посла Майского.

Из Форин Офиса он возвращался в философском настроении. Ну, как возвращался? По зданию он шел, само собой, пешком, а, выйдя на улицу, тут же напоролся на Майского. Посол внимательно, как будто смотрел в первый раз, оглядывал окрестности. Скорее всего, он просто ждал великого князя, иначе, как отметить тот факт, что он поздоровался, не глядя. Скорее всего, ждал и, видимо, не очень долго. Послу другой державы не к месту топтаться у английского дипведомства.

- Вы зря так сделали, - отметил он тоном ленивого барина, который только-только пообедал и ему так нео-о-охота не то, что дергаться, даже разговаривать!

Попаданец на это не клюнул. Плавали, знаем и на такого артиста видали. Ответил свободно, словно нет в Москве грозного и беспощадного И.В. Сталина:

- Отчего же, Иван Михайлович? Только лишь разговаривал с английским министром Иденом. Не безрезультатно, между прочим.

- Проблема не с кем, а как, - зевнув, негромко сказал Майский, - вы тогда в кабинете зря подыграли Идену и выставили меня. И это не то, что обиделся, а то что вы один остались.

- Ну, я же знаю английский, - отбился попаданец, уже зная, с каким обвинением идет на него опытный посол, - все пойму и всюду найдусь. Не маленький!

Опытный советский дипломат как будто получил жестоки удар в поддых, туда, где оно называется солнечное сплетение. Он замер, не двигаясь, даже дышать, казалось, перестал. Затем посмотрел на Сергея Александровича:

- Посмотрю, где наша машина находится. Водитель явно загнал ее недалеко, но куда? Надеюсь, вы сейчас со мной в посольство?

«Да ведь он боится ситуации! - понял, наконец, попаданец, - трясется от Хозяина в центре Лондона на тысячи километров от него. Ну