«Оно повлияло и на меня. Оно не смогло поглотить меня, потому что моя человеческая, божественная и ангельская природы — вторичны; я–Обладающий Силой: может быть, и не самый великий из них, но я свободен. Оно не смогло поработить меня изнутри и поэтому поработило внешне: затуманило мои чувства и разум, а затем руками моих учеников пленило здесь… Я не знаю, что это…»

Золотой луч погас. Бесцветные волны затопили колодец до краев. Казалось бы, если это бесцветье, то золотой огонь должен был по–прежнему оставаться видимым в глубине провала — но вышло иначе. Это было бесцветье, пожиравшее все остальные цвета; претендующее на истину утверждение, стремящееся уничтожить все остальные утверждения для того, чтобы считаться единственно истинным. Не тьма и не свет, но что–то, стремящееся казаться чистым светом, обнимающем все и синтетически соединяющем в себе все остальные цвета. Оно прогоняло темноту и в силу этого казалось светом; но оно же гасило огни и было хуже любой тьмы. Содрогаясь от ужаса, Дэвид отшатнулся от края. Края колодца стягивались, чувство присутствия другого — того, кто говорил с Дэвидом, явившись ему в образе золотого луча, — исчезло, и вдруг показалось, что сам разговор — лишь фантазия или сон… Последнее, впрочем, было бы не удивительным — ведь в это самое время какая–то часть Дэвида действительно спала в своей келье и осколки человеческих сновидений могли ненароком проникнуть в иные части, составляющие единое сознание человекоангела… Это было бы неплохим объяснением случившемуся, но Дэвид нестал всерьез рассматривать эту возможность.

«Имя своего учителя он так и не успел назвать, — подумал землянин. — Жаль…»

* * *

— Тетя! — Голос Эдвина кен Гержета раскатился по полутемному залу, в центре которого бледно–голубым огнем горела энергетическая колонна Источника. — Тетушка! Ау! Ты дома?!

Воздух между ним и Главным Сплетением замерцал. Возник полупрозрачный фантом Вилиссы.

— Я в лаборатории. Хватит орать.

— Тетя. — Эдвин засмеялся. — Ты, как всегда, такая милая…

— Спасибо, я знаю. Это все? Мне надо работать.

— Нет–нет, подожди! — Эдвин поспешно пома–хая рукой в воздухе, как бы призывая фантом повисеть тут еще немного. — Сделай, пожалуйста, кое–что для меня…

— Ну ты и нахал! — возмутилась Вилисса. — А для кого, по–твоему, я стараюсь?.. Три года убила на твою идиотскую затею. У вас экзамен на носу, а мои расчеты еще рчень далеки от завершения…

— Тетя, ну пожалуйста. — Эдвин стер с лица улыбку — Это очень важно.

— Я слушаю, — произнесла Вилисса — уже без всяких попыток изобразить рассерженную тетушку, готовую по любому поводу попилить нерасторопного племянника. Она была никудышной воспитательницей… но, может быть, единственным человеком, чьей дружбой дорожил Эдвин кен Гержет.

— Нужно передать сообщение одной особе… Очень важной особе. В этот выходной Дэвид должен был встретиться с ней и меня звал. Но Дэвид не сможет, и мне тоже не стоит идти… Тем более, одному — я ее совершенно не знаю. Вызови демона. Пусть передаст ей, что на этот раз все отменяется. Мы обязательно увидимся с ней, когда закончим учебу

— И что же это за особа, по отношению к которой ты ведешь себя так предупредительно?

— Обладающая Силой. Алиана, Властительница Ледяного Пламени.

— Ого! — Вилисса присвистнула. — Ты окончательно спятил, если решил связаться еще и с Обладающими…

— Тетя, я прошу тебя — давай не будем… — Эдвин поднял руку. — Дэвид доверяет ей, и мне кажется, что у него есть основания для этого. В любом случае, отступать уже поздно. Я бы не просил тебя, если бы мог сделать все сам. Но я не могу прийти к.ней или найти ее образ в ИИП и, используя его, установить контакт через зеркало. За это и наказали Дэвида. Я думаю, мне — учитывая то, что из меня сделали, — опасно даже чересчур концентрировать свое внимание на ком–либо из Обладающих… если это только не сопровождается стремлением немедленно его убить. Обитель очень чувствительна к таким вещам, а я — ее часть.

— А твой второй сувэйб?

— Не знаю… я не хочу рисковать.

— Хорошо, я сделаю это за тебя, раз ты так просишь. — Вилисса усмехнулась. — Тем более что у нас с ней, кажется, есть общий знакомый…

— У тебя и этой Обладающей? — недоверчиво спросил Эдвин. — Кто?

— Каренион, Повелитель Облаков. Одна из его аватар изучала классическую магию в Академии в те времена, когда там училась и я. — Изображение колдуньи пропало, но голос еще оставался висеть в воздухе. — Хорошее было время…

В Обители не было фиксированного срока обучения. Сдача экзамена означала конец учебы, однако, когда именно приступать к выполнению задачи, ученик решал сам. Пятый этап был последним и завершающим: его тоже называли «полугодием», как и предыдущие четыре, что не совсем верно — этот период мог растянуться на неопределенный срок. В большинстве случаев все же ученики приступали к своей охоте прежде, чем заканчивался третий год с момента их принятия в братство.

На этот раз первым учеником — а точнее, ученицей, объявившей о своей готовности сделать последний решительный шаг к совершенству, оказалась Тэззи Тир, невысокая решительная девушка с прозрачными голубыми глазами, в которых плескалось пламя неистовой веры. Настоятель Рийок был немного расстроен. В начале каждого полугодия он читал ученикам речь, кроме того, было еще одно, заключительное слово, которое он произносил в конце пятого полугодия, словно проводя черту между временем, когда учеников вели — сначала слепых, затем зрячих — и временем новой жизни, когда они уже и сами должны были превратиться в проводников высшей воли. Но едва ли не на каждом курсе находилась такая вот горячая душа, созревавшая слишком рано, — Рийок грустил от того, что она уйдет, так и не услышав его финальной речи и не узнав той последней тайны, которую он собирался открыть. Он не чинил ей препятствий, хотя одно его слово или малейшее выражение недовольства заставили бы Тэззи безропотно задержаться в монастыре не только на те пять дней, по прошествии которых Рийок планировал прочитать свою речь, но и на пять лет. Однако противиться ее желанию наставник не стал. Он хорошо помнил о том, что он — лишь слуга, а не господин; и сроки подготовки определять не ему. Эти сроки определит тайный голос, который в неведомый час прозвучит в сердце каждого верного ученика… Верными были не все, что поделать, но в конечном итоге это уже не имело значения. В отведенный срок верные услышат зов и пойдут за ним; для неверных зов предстанет в виде их собственных нечестивых мыслей: полагая, что их обман удался, они пойдут навстречу своей судьбе — некоторые погибнут, другие в самый последний момент успеют раскаяться в предательстве и будут наконец исцелены, преображены и присоединены к воинству Света. Видя решительность Тэззи, Рийок пришел к выводу, что она услышала зов, а раз так, ему оставалось лишь благословить ее на то свершение, которое ей предстояло. В любом случае, все, что он хотел сказать в своей заключительной речи, она рано или поздно узнает сама — может быть даже, раньше, чем все остальные ученики.