В районе магистральных улиц и правда было тихо. Кое-где из окон высовывались красные флажки или даже целые полотнища. По торчащим оттуда дулам автоматов Максим без вопросов догадался, что это какие-то опорные или просто наблюдательные пункты Сопротивления. Впрочем, Новосиб недовольно качал головой.

– Размякли совсем! Забыли, что во время ливня творилось? Ничего, скоро придет дождливая погодка.

– Ну, посты-то все равно нужны, – осторожно, явно просто желая подробнее узнать мнение начальника, заметил Дрон. – Связь протягивают.

– Ничего они не тянут! – в сердцах крякнул Новосиб. – Это Дяков просто выделывается, связист хренов! Используют существующие кабели, да и все, а гонору-то! Школьник справится. А какой, скажи мне, толк в этих опорных пунктах? Что они могут? Вот пойдет дождь, и что – они высунутся нам помогать, если плохо нам придется? Там сидят три инвалида за толстой дверью, которые даже в сухую погоду боятся нос на улицу показать. А в дождь они по этой связи будут кричать только «Помогите!». Вот и выходит, что сейчас их помощь тут не нужна, разве что колесо поменять позовем. А когда придет влажная погода, ливни и помощь понадобится, их самих надо будет спасать.

Тем не менее, настроение бойцов повысилось. Навстречу попался БТР, бодро катящийся под государственным флагом. В первом автобусе промолчали, но во втором настроения командира не знали, так что оттуда донеслись крики и приветствия. Новосиб только головой покачал. Скоро Папа Миша свернул влево, и они остановились перед КПП.

– Ну что, не видишь, кто едет?! – заорал в окно Новосиб. – Свои! Раз свои – поднимай свою деревяшку никому не нужную!

Парень в камуфляже, бронежилете и каске выразительно закатил глаза, но промолчал и пошел поднимать шлагбаум. Но откуда-то тут же появился его начальник.

– Товарищ Новосиб, я вас уважаю, конечно, но правила едины для всех! Я должен зафиксировать в журнал время вашего прибытия, количество потерь и сколько новых людей вы ввозите.

– Тебе сменщик не рассказывал, куда я его послал, когда выезжал в рейд? Если нет, то спроси и отправляйся туда же! Поезжай, Папа Миша, буду я еще отчитываться перед… Не знаю даже, кто такой. Поехали.

Часовой, который явно уже знал, чем кончится беседа, шлагбаум заранее поднял, так что автобусы спокойно вкатились на территорию базы, которая больше всего походила на большой, просторный автопарк. Внешние укрепления – бетонный забор да колючая проволока сверху – не произвели на Максима впечатления. Видел он, как прыгуны и не такие заборы перемахивали. Правда, имелась пара вышек, на которых расположились пулеметчики. «Сейчас поможет, – подумал он, поневоле передразнивая Новосиба, – только сейчас и без них справиться можно. А будет ливень – на сколько мутантов у вас там патронов хватит?» Оставалось надеяться, что собственно здания или несколько зданий базы представляют из себя орешек покрепче.

Похоже, что так оно и было: автобусы остановились у пятиэтажного дома, чьи окна по всему фасаду были закрыты стальными листами, для света оставили лишь небольшие прорези. Двери – тяжелые, с массивными засовами изнутри, петли защищены… Вот это Максим оценил сразу, как только увидел. В здании отсидеться можно. Подумав о длительной осаде, он сразу вспомнил о воде и машинально задрал голову. Ему показалось, что сверху установлены то ли бочки, то ли целые цистерны.

– Ну все, выгружайся не спеша! – приказал Новосиб и добавил Дрону, потише: – Беги к Степанычу, пусть организует Лехе похороны, чин по чину, и за Папой Мишей присмотрит. Не надо его одного оставлять. Только скажи, чтоб не давил и оружие не забирал.

Больше никаких особых распоряжений не последовало. Спец довел пошатывающегося и кривящегося от боли майора до двери, внизу его приняли Толик и Максим. Не зная, что делать дальше, они отвели его в «курилку», как называли четыре лавки, поставленные вокруг ямы в земле, наполненной пеплом, мусором и окурками.

– Надо было еще пару рожков по карманам распихать, на всякий случай, – запоздало пожалел Толик, укладывая на колени автомат. – Лохи мы с тобой, Макс. А теперь они, смотри, все выгружают и пересчитывают.

– Вот и не досчитались бы ваших рожков. – Белоглазов почти уже пришел в себя, только на ногах стоял некрепко. – Новосиб приказал иметь с собой два, значит, больше брать нельзя. Не смейся, Толик, если за такими вещами не следить, всегда кто-то в нужный момент без боеприпасов останется.

– А вы действительно имеете какое-то отношение к средствам борьбы с вирусом? – спросил Максим. – Или я не так понял Новосиба?

– Не совсем так. И прости, больше я тебе ничего говорить не буду, не имею права. И не уверен, что буду говорить об этом с Новосибом. Очень уж он торопится за всех решать.

Новосиб, меж тем, отдал своим людям еще несколько распоряжений, не слишком-то дружелюбно покосился на расположившихся на скамейке и хотел войти в главное здание базы, но столкнулся в дверях с полным, краснолицым мужчиной. Мужчина дорогу уступать не стал и прямо-таки попер на Новосиба перетянутым портупеей животом.

– Вот я сейчас поведу своих людей в бой! – почти закричал он так, что всем было прекрасно слышно. – Поведу парней выковыривать этих червяков из их банок! Я буду класть людей, но я буду добиваться от них хоть чего-то! И добьюсь! Или мы ворвемся в бункер не считаясь с жертвами, или они хотя бы сдадут нам стратегические медицинские склады, ты понял?

– Ты скажи просто: «Я – клюв от воробья!» – почти ласково осадил его Новосиб. – Что с тобой, Клыкач?

– А надоело мне, что как в бой, так Клыкач со своими ребятами! А Новосиб катается туда-сюда, печенье из универсамов выгребает и аптеки чистит! – Толстяк сорвал с головы военное кепи, протер лысину. – Почему, пока одни умирают, другие тащатся, а? Почему мои парни меня об этом спрашивают?

– А кого же им еще спрашивать, Клыкач? Ты их командир. Ты их собрал, у тебя сплошь кадровый состав, ты истребовал себе технику, ты обещал открыть убежища… Вот они и спрашивают: а зачем нам умирать и убивать, если толку никакого? Дай пройти, у меня дела срочные.

– Нет, погоди! – Клыкач заступил ему дорогу. – Что, по-твоему, это все зря, да? Ты считаешь: пусть сидят там, да? А я вот танками буду громить их, я ребят за вертолетами послал, я еще и авиацию подниму, понял? Я достану их! А ты сдался, ты решил позволить им там жить, пока мы тут умираем, ты…

Новосиб, исчерпав терпение, рванул Клыкача за руку на себя, заставив развернуться боком, и мгновенно оказался у него за спиной.

– Сначала надо самим научиться выживать, а уж потом идти убивать эту сволоту! – сказал он уже из дверей. – И я сто раз говорил наверху: надо не за вертолетами и самолетами людей посылать, а надо шерстить все кварталы в поисках вирусологов, иммунологов и прочих не знаю там даже кого! А заберешься к ним под землю – сам же все и разворотишь! Ладно, что с тобой говорить…

Командир скрылся в дверях, и заволновавшиеся было люди Новосиба расслабились, уселись опять на сложенный прямо на асфальт груз. Автобусы уехали куда-то за здание. Клыкач, еще более злой и еще более красный, чем вначале, потоптался на месте, потом в сердцах плюнул и, на ходу доставая сигарету, подошел к курилке.