Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Допив чай, Артур собрался с силами и взял отцовский дневник. Он провёл пальцами по обложке, открыл его, перелистал страницы. Сначала шли вычисления и координаты, но потом мальчик увидел записи, которые подтверждали всё, что уже было известно о судьбе погибшей команды.
– Сможешь почитать нам что-нибудь, Артур? – спросила Гарриэт.
Он кивнул, сглотнул ком в горле и начал читать:
Я сразу должен был догадаться, что от Эвдоры Вэйн нельзя ждать добра.
С её корабля прислали такие лакомства, каких мы не видели уже много недель. Как я теперь кляну себя за слепоту! Всей моей команде стало очень плохо. Доктор Самин умер первым – ничего нельзя было поделать. Яд подействовал очень быстро: тринадцать человек умерли за час. Я перенёс их тела к опушке леса, выкопал могилы в мёрзлой земле и похоронил своих товарищей как смог, зная, что скоро явятся люди Эвдоры Вэйн и начнут охоту за мной. Из-за деревьев я наблюдал, как они пришли на «Виолетту», забрали наше топливо и отправились искать пропавшую команду. Я пробирался вдоль леса, надеясь вернуться на корабль, потому что с собой у меня почти не было припасов. Увы, меня заметили.
Артур замолчал.
– Как ты? – спросила Гарриэт.
Фелисити крепко обняла мальчика, а Моди забрала у него дневник и стала читать дальше:
Меня обстреляли и начали окружать. Остался единственный путь – через озеро к горам. Каким-то чудом я сумел пробраться по льду. Когда я был уже у самых гор, «Победитель» дал по мне залп из пушек. От грохота сошла лавина, засыпав часть озера. Я добежал до гор перед самым камнепадом и в последний момент успел заметить узкую пещеру и укрыться в ней. Должно быть, преследователи решили, что меня засыпало камнями. Я долго слышал машины «Победителя» – видимо, Эвдора искала проход через горы. Наконец всё затихло.
– Мерзкая женщина! – воскликнула Гарриэт. – Всё подтверждается: история с кражей топлива – сплошное враньё.
– Ей пришлось сдаться и вернуться в Лонтаун, – заметил Артур.
Моди вернула ему дневник.
– Там осталось совсем немножко. Может, дочитаешь?
Теперь я блуждаю в пещерах. Мой скромный запас пропитки для факела почти кончился, огонь скоро погаснет. От карандаша остался жалкий огрызок. Надеюсь лишь на одно: что когда-нибудь этот дневник найдут и убийца моей команды понесёт заслуженную кару. Мой гнев и отчаяние подпитываются мыслью о том, что я никогда уже не вернусь домой, к сыну и дочери, не увижу, как они растут и становятся прекрасными, сильными, достойными людьми. Моё предсмертное желание: если эти строки когда-нибудь прочтут, пусть мои дети узнают, что я любил их бесконечно и уношу эту любовь с собой.
Последние слова едва-едва выделялись на бумаге.
– Бедный папа. Конечно, он недолго продержался здесь без припасов, – прошептала Моди и снова заплакала.
Парфена слетела вниз и села на руку девочки, прижалась головой к её щеке. Моди изумлённо ахнула:
– Вот это да! Она ведь всегда идёт только к тебе, Арти!
Птица поглядела на Артура печальными мудрыми глазами. И в эту минуту он понял: Моди утешение нужно сейчас больше, чем ему самому.
– Парфена с самого начала знала, что случилось с папой, – догадался мальчик. – Она вернулась к нам, Мод. Если бы она не дотянула до нас и не принесла медальон, мы бы, может, и не усомнились в словах Эвдоры.
– Да уж, такую птицу ещё поискать, – кивнула Фелисити.
Парфена протяжно и горестно крикнула на всю пещеру, будто освобождаясь от бремени, которое несла до сих пор.
Через некоторое время путешественники решили, что пора идти дальше. Собрав вещи, они снова зашагали вперёд.
Вскоре в дальнем конце тоннеля забрезжил холодный голубоватый свет. Четвёрка исследователей бегом кинулась навстречу морозному свежему воздуху. Хлопая крыльями, Парфена пронеслась мимо Артура и первой вылетела наружу.
Гарриэт ненамного отстала от птицы.
– Ох, скорее бы отсюда выйти!
Выбравшись из тоннеля, путешественники застыли на месте, потрясённо открыв рты.
Стояла белая ночь. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась нетронутая снежная равнина. Но главное чудо творилось у них над головой. В звёздном небе как будто плескались и перекатывались цветные волны: изумрудно-зелёные, пронзительно-лиловые, солнечно-оранжевые. Никто не смел сказать ни слова; в полной тишине зимней ночи путешественники неотрывно глядели вверх, заворожённые игрой красок.
– Красотища – с ума сойти, – тихонько выдохнула Фелисити.
Артуру показалось, что на щеке у Гарриэт блеснула слеза.
– Это полярное сияние. Аврора, – шепнула девушка.
– Вы поэтому назвали корабль «Авророй»? – спросил он.
Гарриэт кивнула:
– Полярное сияние видели в северных широтах. Я надеялась, что оно будет и здесь, но даже представить себе не могла такой красоты.
– Папа не дошёл совсем чуть-чуть, – вздохнула Моди.
– Ему бы здесь понравилось, – улыбнулся Артур.
Ещё немного полюбовавшись небом, Гарриэт достала унископ и оглядела равнину.
– Похоже, всё спокойно. Вряд ли Эвдора с командой нашла более короткий путь через горы. – Отцепив от пояса секстант, она навела его на линию горизонта и принялась высчитывать угол Полярной звезды. – На полюсе угол составляет девяносто градусов, а солнце всё время стоит в одной и той же точке неба. – Гарриэт быстро набросала в блокноте какие-то цифры и улыбнулась наблюдавшей за ней Моди. – Думаю, за пару дней доберёмся.
Все четверо крепко обнялись.
– Ну что, переночуем в пещерах или пойдём вперёд, сколько хватит сил? – В глазах у Гарриэт пылала жажда приключений.
– Пожалуй, ещё несколько часов на ногах продержимся, а, двойняшки? – спросила Фелисити.
Артур и Моди переглянулись. Они потеряли всё, но теперь, если повезёт, могли осуществить папину заветную мечту.
– Идём, – решительно сказал Артур, и они зашагали по каменистому склону к заснеженной равнине.
⁂
После нескольких часов пути мороз пробирал, кажется, до самых костей. Ноги вязли в снегу; путешественники то и дело зевали и ёжились, кутаясь в полушубки. Внезапно свет изменился: с юга ужасающе быстро надвигались низкие тучи. Казалось, небо на глазах затягивает свинцово-серый дым.
– Плохо дело, – сказала Гарриэт, стуча зубами. Она оглянулась на горы и зло стукнула себя унископом по ноге. – Надо было остаться там; мы поспешили, и теперь нас накроет, пожалуй, самым сильным бураном, какой я только видела. В палатке нам несдобровать.
