время долгой прогулки под звездами Пес рассказывал Медее, что для людей Грязного это символ веры и преданности. Религии на Парвусе как таковой не было. Высшие слои населения верили во власть цитадели, а низшие занимались тем, что пытались выжить.

Грязный завалился на мягкое сиденье вразвалочку и молча следил за Медеей змеиными глазами. Быстро сообразив, что он от нее хочет, девушка нажала на кнопку открытия шлема. В ее нос ударил запах сырости, идущий от каменных стен. Грязный довольно улыбнулся и, похлопав по бархатному дивану рядом с собой, произнес:

— Предпочитаю видеть лицо собеседника при разговоре

Девушка послушно села. Ее красные глаза иногда косились на бледного мужчину с длинными черными блестящими волосами. Медея вновь подумала о том, что из всех людей в трущобах Грязный самый чистый. «Аж блестит» крутилось в ее голове, когда мужчина, расплываясь в хищной улыбке, спросил:

— Как тебе удалось получить пластину?

Девушка надеялась, что отвечать на подобные вопросы ей не придется. Она пожала плечами, стараясь расслабиться, и спокойным голосом выдала:

— Ходила за этим типом и ныла, что меня убьют, если он не отдаст мне свое изобретение

— Видела его в действии? — подавшись вперед поинтересовался Крысий король, впившись взглядом в лицо Медеи.

Узнать он хотел о слайдере. Она хмыкнула, решив, что вопрос идеальный, чтобы начать притворяться дурочкой.

— Видела, как здоровяк размазал твоих людей по пустыне.

Тон Медеи был наигранно добродушным. Она не до конца понимала стоит ли сообщать, что знает о возможностях слайдера. Грязный склонил голову на бок, обдумывая услышанный ответ.

— Что можешь рассказать про изобретателя? Особенности внешности, речи, где живет?

Белые брови удивленно приподнялись, стало очевидно, что у Грязного вообще нет никакой информации про Пса, кроме той, что при заморозках он появлялся у озера и иногда у скал. Медея, не удержавшись, весело выдала:

— Судя по росту — мужчина.

Зеленые глаза сощурились и Крысий король медленно, отделяя каждое слово, сказал:

— Если ты думаешь, что можешь шутки шутить со мной, то сильно ошибаешься

По спине Медеи пробежал холодок, от того, как серьезно прозвучали эти слова. Она поерзала на сиденье, обдумывая, что бы ответить:

— Здоровяк не разговорчив. Он вырубал меня несколько раз, а потом вдруг сжалился. Про себя ничем не делился, сколько бы я вопросов не задавала. Я пыталась, но ничего выведать не смогла.

Вперемешку с правдой ложь срывалась с уст Медеи складным потоком, без единой запинки.

— Следящий за тобой человек сказал, что ты часто поднималась на поверхность. Неужели совсем ничего не узнала?

Девушка понимала, что этот кто-то до дома Назира ни разу не дошел, потому что иначе на стрика бы уже устроили охоту. Скорее всего Грязный говорил о ком-то, кто мог следить за ней на территории Внешнего города, но не за его пределами. В пустыне при постоянных передвижениях слежку не заметить было бы сложно. Поэтому Медея произнесла уверенно:

— Говорил, что в городе бунты участились из-за воды.

— Хочешь сказать изобретатель живет на поверхности? — уточнил Грязный.

— Не знаю — мотнув головой сообщила Медея, ей и самой хотелось узнать, где Пес живет.

Дальнейшие расспросы Крысьего короля ни к чему не привели, девушка все чаще пожимала плечами. Сдавшись Грязный, откинулся на спинку дивана, долго изучая темную стену прямо перед собой. Медея ждала, пока тот ее отпустит, но ничего не происходило, словно главарь банды забыл про нее.

— А как ты понял, что здоровяк женщин не убивает? Если ты о нем ничего не узнал, то судя по всему, никто из твоих людей не пережил встречу с ним.

Услышав рядом с собой голос Грязный вернулся из раздумий.

— Два человека выжили. Обе женщины. Изобретатель ранил одну из них в плечо, она как и ты поднималась на поверхность в мужском костюме. Подробно расспросив ее я сделал вывод, что тот ее не добил, когда услышал женский голос, через дыру в костюме. А другая не скрывала того, что женщина.

— Ты не был уверен, что он не убивает женщин, отправляя меня на здание? — округляя возмущенно глаза, воскликнула Медея, осознавая в какой опасности она находилась все это время.

Крысий король проигнорировал вопрос.

— В любом случае, ты отлично справилась. Принесла пластину и уложилась в срок — зеленые пронзительные глаза уперлись в беловолосую девушку — что насчет работы?

Она от неожиданной перемены темы вздрогнула. «Интересно, могу ли я отказаться?» пронеслось в ее голове.

— Нет — выпалила Медея, резче, чем собиралась и поспешила добавить — но спасибо за предложение.

Уголки губ Грязного приподнялись выше.

— Через пару лет, когда ты, как и отец разочаруешься во власти цитадели, помни, в моей банде, всегда есть место талантливым людям.

Медея вздрогнула при упоминании отца. Она с трудом сдержала себя, чтобы не начать расспрашивать, что Крысий король имеет ввиду. Бледная жилистая рука указала на дверь.

— Можешь идти — протянул Грязный, лукаво улыбаясь — как будешь готова работать на меня представься звездочкой на входе в этот бордель.

Девушка с недоверием покосилась на закрытую дверь. «Подозрительно легко отпускает. Неужели он действительно заинтересован, чтобы я работала у него?» пролетела тревожная мысль в ее сознании.

Не дожидаясь, пока Крысий король передумает, Медея заставила себя встать и подойти к выходу. Она надеялась, что больше ей никогда не придется видеться с главарем банды, поэтому одолеваемая любопытством, все же рискнула спросить:

— Почему у тебя прозвище Грязный?

Медея обернулась на сидящего на диване мужчину. На секунду ей показалось, что тот напрягся, однако он совершенно спокойно ответил, продолжая улыбаться:

— Мать называла меня так.

Глава 24. Первые лекции

В полупустой аудитории сидели только новички в идеальной белой форме. Длинные столы ступеньками шли вверх от преподавателя. Седой мужчина с безразличным лицом рассказывал историю Парвуса.

Медея хмурилась с каждой минутой все больше. Помимо того, что говоривший был нудным, все озвученное им девушка уже знала. Ей нужны были новые знания, а не те, что она получила от отца в процессе будничных бесед.

Сам факт того, что отец умудрился запихнуть в голову Медеи столько информации начал ее напрягать. Конечно, она помнила не все, что говорил Фейт, но многое. Тот, словно нарочно вкладывал в ее мозг учебную программу, от этой мысли девушка поежилась.

«Отец не хотел, чтобы я выросла тупой, в этом все дело. Он же не знал, что умрет, а меня вернут к матери и мне придется слушать все по новой» успокаивал ее внутренний голос. «Дважды слушать одно и то же! Раздражает!» от