Я пожал плечами.

– Не знаю. Хочешь, учись и пытайся развить, хочешь, забудь. Это твоё дело, и не нам тебе указывать.

– Что за конфликт у тебя с мастер-бардом? – спросила Карла Танисса. – С твоими способностями вы должны были быть самыми близкими друзьями.

Карл не спешил с ответом, он думал о прошлом и наконец заговорил с грустной улыбкой:

– Мастер-бард был моим учителем, стал моим вторым отцом и, наверное, первым другом, кому я мог доверять безоговорочно. И настал момент, когда я ему рассказал, как именно спрятал свой дар. Он мог бы простить мне многое, омовение кровью инструмента, даже то, что я сделал с ребёнком. Но он не смог простить мне имя. Я назвал цитру именем девочки, которую убил своими руками. Благодарю, что позволили спасти его, ведь он не виноват в своем гневе.

Один короткий разговор – и жизнь барда стала видеться совершенно иначе. Многое заиграло новыми красками. Но меня посетила пара вопросов:

– Уточню пару деталей, чтоб не было недопонимания. Побег от эльфов? Твои эмоции, когда играл для публики? Девушки?

Карл немного помолчал, собирая мысли в кучу.

– Я боялся, что эльфы узнают о моем даре, – объяснил он. – Вспомните Урнинорол? И представьте, что она могла сделать с моей силой. В городе я играл для публики! Все были счастливы, радовались, и я точно знал, это не моя сила, это музыка. Девушки... Я хочу найти ту, кто согласиться путешествовать со мной, петь вместе. От того практически всегда бегу к любой, кто многозначительно взглянет, вдруг она та самая.

Танисса напомнила, слегка подтрунив над бардом:

– Целых две на всё готовы...

Карл строго, насколько он был способен, проговорил:

– Вот не надо. У меня тут неожиданно накопилось множество знаний о демонах, и как-то я не хочу с ними иметь нечего общего. Вот Далли... Это...

Он оборвался на полуслове, но мы с дроу очень пристально на него взглянули, тот замялся и закончил:

– Она ведь чиста. Мы сможем взять её с собой?

Реакцию дроу сложно было передать, я же задал только один вопрос:

– Ты серьёзно?! Мы ещё живыми не выбрались! А ты..!

Карл затараторил:– Мы сильные, у нас получиться, а...

Мы с дроу просто обернулись и поспешили скрыться в темноте, Карл попытался нас окликнуть и задержать, после махнул рукой и пошёл в лагерь.

Я решил побыть один в стороне, посидеть в тишине и немного расслабиться и передохнуть от невероятных историй моих товарищей. Хотя, наверное, правильнее сказать, друзей. Не прошло и получаса, как меня нашли. Саю тихо подошла, я поднял взгляд и быстро произнёс:

– Пропустим часть бессмысленных разговоров и перейдём к делу. Соблазнить, убить или обмануть?

Суккуб вполне искренне мило улыбнулась.

– Соблазнять тебя не стану, – пообещала она. – И так неприятно, что приходится лезть в дела кристально тёмных сил, а ещё и прикасаться к ним... Избавьте. Убивать тоже не стану. Не то чтобы не могу, вполне. Боец из тебя не лучший, просто, боюсь, потом мне век будут это помнить и умереть не дадут. Обмануть... Легко. Прямо сейчас Мили этим занимается. А Фаю решила быть несколько расчётливее.

Я заметно напрягся.

– Не понял. Вы что удумали?

Саю просто скинула платье и показала алый рисунок на груди.

– Это ошейник, который держит нас на цепи Алимасии, – пояснила она. – Мне даже сложно описать, сколько боли я испытываю от него. Нам пообещали свободу, если мы поможем вас победить. Мили начала готовить саботаж, и огромная часть боли ушла с частью ошейника.

Я спросил недоверчиво:

– Так просто?

Саю прикрыла грудь и поправила платье.

– Алимасия ведь сталкивалась с тобой, – напомнила она.

– И с моим покровителем тоже.

– Так чему ты удивляешься? Мы демоны Голода, да, мы способны посеять хаос и смерть, но ради удовольствия. Нас не интересует чистое зло ради зла. А твой покровитель – первородная тьма, кто захочет с ней связываться? Только если демоны Смерти, это их интересует полное истребление и на месте живых миров голые безжизненные камни. Алимасия готова на многое, чтоб остановить тебя.

Я вздохнул, попрощался обречённо с отдыхом и спросил:

– Хорошо посидели, пора и честь знать. Что удумала твоя сестра?

– Отравить завтрак. Очень медленный яд. Он не убьёт, но сильно ослабит всех перед завтрашним боем.

Я подошёл ближе к суккубу и очень внимательно смотря ей в глаза спросил:

– А ты ради чего предаёшь сестер?

Саю ответила с без сомнений искренней злобой:

– Алимасия ничем не лучше меня и посмела набросить на меня ошейник. Пусть я от боли не смогу открыть глаза, но я всё равно буду терпеть ради момента, когда вы с ней расправитесь.

– А что мне сделать с Мили?

– Всё, что пожелаешь. Она предала наше величие ради подачки, если желаешь, я сама медленно её на куски порежу.

– Я и сам могу наказать, – отказался я. – Сейчас вернись к сёстрам и веди себя, словно ничего не происходит.

Суккуб меня покинула. Я прикинул меры противодействия и поспешил в лагерь. Подошёл к нашей повозке и залез в ящик с зельями. Неслышно приблизившаяся дроу тихо спросила на моём родном языке:

– Что случилось?

Я взял в руки «серебряное» зелье и буднично пояснил:

– Отряд хотят травануть. Вот интересно, если смешать отраву и это, что получиться?

– Это зелье очищает живые создания, быстро выводя отраву, – подтвердила мою догадку Танисса.

– Могу предположить, что до употребления оно не поможет.

– Или как минимум будет очень специфичная реакция между этим и отравой. Обмазать всю еду будет сложно незаметно, фляги не протравить, остаётся вода из ручья. Танисса, я должен знать, когда именно Мили провернет свой трюк. Точно!

Танисса кивнула и поспешила найти суккуба, зато рядом оказалась Урнинорол. Она глянула через моё плечо, и я услышал полный восхищения возглас:

– Чистый флакон «Крови леса»!!! Невероятно!!! Откуда он у вас?!

Я взял пару «серебряных» флаконов и поместил на пояс. Закрыл коробку и убрал в сумку, обернулся к девушке и заявил:

– Там ничего нет!

Урнинорол возмутилась, но тон сбавила:

– Да ты хоть понимаешь, на что способен один такой флакон в руках друида?!

Я посмотрел ей в глаза.

– Нет, – отрезал я. – Я с трудом могу представить,