Достигнув гребня, наша команда наткнулась на место, где обнажились нижележащие слои породы. Я опустилась на четвереньки: придется рыть носом землю, чтобы найти маленькие окаменелости. Как это часто бывает с теми, кто сосредотачивается на небольшом, я не видела леса за деревьями: пока я перебирала камни в поисках крошечных костей, я совершенно упустила из виду огромный ряд позвонков – каждый размером с суповую миску, – которыми восхищались остальные. Что ж, моей задаче ближе выражение «Дьявол в деталях».

Вскоре я кое-что нашла: белые пятна на фиолетовом камне, похожие на выцветшие каракули. Были ли это кости? Я вытащила из-за пазухи увеличительное стекло. Горячий металл обжигал мои брови. Кости были сломаны, но в поперечном сечении они казались нагромождением крошечных скелетов длиной всего в миллиметр. Волнительно. Я начала собирать кусочки в пластиковый пакет, как плитки в игре в «Скрэббл». Я отложила особо многообещающие в сторону, чтобы показать остальным. Может, это крошечные зубы или фрагменты черепа? Но кости так малы, что без микроскопа их просто не различить.

Через час на новом участке были готовы к сбору две груды костей. Одна представляла собой пирамиду из каменных футбольных мячей, в каждом из которых были крупные окаменелости, способные собой заполнить целую ванну. Рядом лежали два моих маленьких пакетика с гравием, сравнимые разве что с пачкой чипсов.

Остальная команда с недоумением смотрела на мои находки, но я была довольна. Даже если всего несколько камушков окажутся костями мелких млекопитающих – или других крошечных животных, таких как амфибии или ящерицы, – они будут первыми свидетельствами этих животных в триасе Южной Африки. Если для сбора информации только об одном динозавре нужен целый грузовик костей, данные о целых срезах истории можно получить из горстки крошечных костей в моем кармане – еще и место для злакового батончика останется.

Как и почему родственники млекопитающих так радикально сократились в размерах? Многие их пермские предшественники были огромными. Те, что пережили массовое вымирание в конце пермского периода, стали поменьше, но, безусловно, были здоровенными. Триас продолжался, и от процинозухов Брума и тринаксодонов Сили цинодонты разделились на множество групп. Были и плотоядные, такие как циногнаты, пробайногнаты и трителодонтовые. К всеядному и травоядному образу жизни стремились такие группы, как диадемодоны и тритилодонты. Все вместе они известны исследователям как немаммальные цинодонты. Это отличает их от последней группы, появившейся в триасе: млекопитающих, или, строго говоря, маммалиаформ (мы еще вернемся к тому, чем различаются эти два понятия).

Все еще идут споры, как эти различные группы цинодонтов связаны друг с другом. Филогенетические анализы дают разные результаты с появлением новых данных и новых же интерпретаций. Однако многие представители этих групп, по сути, довольно однотипны (за это мне еще прилетит от коллег). По большей части все они походят на тринаксодона в плане телосложения, различаясь только в размерах и несколькими вариациями в черепе или зубах.

В составе немаммальных цинодонтов есть несколько групп, которые, по мнению большинства исследователей, подходят на роль ближайших родственников млекопитающих: плотоядные трителодонтовые и бразилодоны (нынешние фавориты), а также травоядные тритилодонты. Кто из них ближе всего к млекопитающим остается вопросом уже которое десятилетие. И вряд ли мы когда-нибудь придем к однозначному ответу, который удовлетворит всех.

Однако в одном согласятся все: первые млекопитающие триаса были очень маленькими. В современных зоологических исследованиях мелких животных часто определяют как имеющих массу тела менее 5 кг, то есть меньше лисы. В позднем триасе первые млекопитающие были значительно меньше этого порога, и их вес не превышал нескольких сотен граммов.

Из-за небольшого размера этих млекопитающих часто упускали из виду во время раскопок. К началу девятнадцатого века в юрских породах Англии нашли первых мезозойских млекопитающих, но только спустя много лет с начала двадцатого века их нашли в Южной Африке. Их окаменелости восходят к позднему триасу и, наряду с открытиями в Британии, считаются важнейшими для понимания происхождения млекопитающих.

Недалеко от Кхемеги, в Лесото, нашли первых позднетриасовых млекопитающих Южной Африки. Первого обнаружили в Мафетенге, причем совершенно случайно, в породе, окружающей новый вид динозавров. Окаменелость нашли во время препарирования рептилии в 1962 году, и включала она единственную челюстную кость, похожую на ту, что нашли в Стоунсфилде. Зверька, которому принадлежала эта челюсть, прозвали эритротерием, а наименовал его южноафриканский палеонтолог Альфред «Фазз» Кромптон, очередное громкое имя в палеонтологии второй половины двадцатого века.

Второе открытие было уже не случайным. Оно произошло в 1966 году, во время совместной полевой поездки представителей Южноафриканского музея, Йельского университета, Британского музея и Лондонского университета. В число исследователей входили также Кромптон и его коллега-палеонтолог Фариш Дженкинс, еще один ведущий специалист в области палеонтологии млекопитающих. В их полевой команде была молодая ассистентка-исследователь из Южноафриканского музея Айона Руднер. Маленькая и стройная, с длинным конским хвостом, перекинутым через плечо6, Руднер казалась неуместным дополнением к команде стереотипных любителей активного отдыха. От нее часто требовали, чтобы она готовила еду и делала бутерброды, несмотря на ее опыт палеонтолога и археолога. Газеты, сообщавшие о последующих открытиях полевой экспедиции, называли ее «домохозяйкой»7.

Однажды, пока другие исследователи собирали окаменелости динозавров, Руднер отправилась на разведку по козьей тропе в нескольких километрах к востоку от Форт Хартли. Проходя по уступу у тропинки, она заметила в скале бледную «мозаику из костей». Это оказались раздробленный череп и нижняя челюсть нового вида позднетриасового млекопитающего, размером не больше мыши8. Оно было названо в ее честь: Megazostrodon rudnerae [77], или мегазостродон. Второй череп с посткранией (тело скелета) нашел на участке к северу от Клоколана другой исследователь по имени Джеймс Китчинг. В совокупности эти открытия сделали мегазостродона одним из самых известных млекопитающих позднего триаса.

У нас есть всего лишь горстка окаменелостей млекопитающих позднего триаса. И это не фигура речи: все найденные крошечные косточки легко поместятся в раскрытые ладони. Помимо двух фрагментов из Южной Африки, было найдено несколько костей в Европе, в том числе самый известный из всех – валлийский зверь по имени морганукодон («Зубы из Гламоргана», названный в честь региона, в котором его обнаружили). В честь этой маленькой знаменитости была названа группа ранних млекопитающих морганукодонов. Из Уэльса также родом кюнеотерии, а из Китая – синоконодоны.

Все они были не крупнее мыши, но они – наши предки (честно говоря, мы не знаем и никогда не узнаем, кто из них был нашим прямым предком, если среди них таковые вообще были). Такое небольшое количество окаменелостей, обнаруженных в 1960-х годах,