Я проскальзываю в дом через заднюю дверь на кухне так, что родители меня не замечают. Слышу, как они в столовой разговаривают с агентом Лоуэллом. Пока я поднимаюсь по лестнице, доносятся обрывки разговоров: «Компьютер Нолана… библиотека… улика… официальные показания».

Все не так. Все пошло не так. И этому нет объяснений. Я ни в чем не уверен. Но в одном я не сомневаюсь: видение брата в гостиной у меня было ровно в тот момент, когда Кеннеди звала на помощь. Ее слова достигли меня. Не знаю как. Не знаю почему. Эта связь – доказательство. Только его нельзя взять в руки и подшить к делу. Все, что у меня есть, – это мои ощущения. И четвертое декабря. Вокруг этого все и вертится. И я не знаю, куда двигаться дальше. Как доказать то, во что я верю. Осталась одна-единственная ниточка – вот ее-то и нужно распутать.

Без компьютера в комнате пусто. Ищу телефон, думая, что сунул его куда-то, и не сразу вспоминаю, что мобильный забрали. Тогда я пакую рюкзак: складываю смену одежды, зубную щетку, самое необходимое. Выскальзываю из дома через заднюю дверь и уезжаю, пока они не заметили, что я взял ключи. Пока не вызвали на официальный допрос. Зато без телефона они не смогут отследить мое местоположение. Поэтому можно исчезнуть ненадолго. Конечно, я привык, что никто не замечает, чем я занят. С другой стороны, сейчас я в центре внимания. Все взгляды обращены на меня. Теперь им всем интересно, что же они упустили за два года, пока искали Лайама.

Темнота стоит такая, что все живое притихло. Луну затянули тучи. Фонари укутала дымка. А вдруг дома никого? Но нет, машина Джо на месте. Я не знаю точно, какое из окон ведет в спальню Кеннеди, но выбор не так уж велик. В одной из комнат горит свет, и я рискую предположить, что именно в ее. Жалюзи опущены, но кажутся мне смутно знакомыми. Вроде именно их я видел во время видеозвонка, только изнутри.

Я легонько стучу по стеклу и пригибаюсь под окном. Если вместо Кеннеди выглянет Джо, пусть думает, что это порыв ветра или огромный жук. Но между планок жалюзи появляются глаза Кеннеди; она настороженно вглядывается в темноту. Встаю, робко вскидываю руку в знак приветствия в надежде добыть у нее улыбку. Она поднимает жалюзи с недовольным лицом, распахивает окно и на улицу вырывается поток прохладного воздуха, но между нами все еще москитная сетка.

– Нолан? – спрашивает она, хотя прекрасно видит.

– Привет! – тихонько здороваюсь я. Я растерян. А чего я ожидал, чего хотел? – Просто зашел сказать, что еду в Северную Каролину.

На ее лице недоумение.

– Что?

– Еду в Северную Каролину. Помнишь, фото на стене? Хантер Лонг.

Она грустно качает головой:

– А смысл?

– Как это?

Смысл – найти ответы. Смысл в том, что был сигнал, который получили мы оба. Смысл – в моем брате, губы которого беззвучно шевелились за непреодолимой преградой. Смысл – в голосе Кеннеди, наполнившем лабораторию.

Она протяжно вздыхает, подперев ладонью подбородок. Смотрит мимо меня. Что она пытается разглядеть в темноте?

– Ты слышал о парадоксе Ферми?

Я не слышал, но Кеннеди сама отвечает на свой вопрос:

– Вселенная возникла достаточно давно, чтобы жизнь в полной мере успела развиться где угодно. Но никаких следов ее существования обнаружить не удается. Ферми еще много лет назад сказал, что раз за миллиарды лет не было контактов, раз нет следов колонизации Вселенной – за четырнадцать-то миллиардов лет!.. – Она делает паузу, чтобы я успел воспринять информацию. – То и объяснение этому простое: иной жизни не существует, никогда не существовало и не появится. Мы – случайность, и мы – одни.

– Нет! А мой брат?

Но Кеннеди продолжает говорить, будто не слышит меня.

– Мы в комнате, где есть только эхо, Нолан.

И я вспоминаю, как вернулся эхом ее собственный голос.

– И повсюду – пустота. Пустота. И еще раз пустота. За ней нет ничего и никого. Вот и все. Даже мой зов о помощи. Он просто… Просто отскочил, как мячик.

«Но это неправда! – хочу крикнуть я. – Он же достиг меня!»

Кеннеди стала другой: точно ее лишили части самой себя. Лишили веры. И я не знаю, как ее вернуть. Поможет только правда. Но она должна ее увидеть.

– Четвертого декабря я видел брата.

Она не обращает внимания.

– Да, ты говорил.

– И я не мог разобрать его слов, – говорю я громче, эмоциональнее. – Но в самом конце он произнес: «Помогите нам. Прошу».

Она перестает смотреть в темноту и переводит взгляд на меня. Медленно моргает.

– Что?

– Звучит безумно, да? У меня был бред. Лайам пришел. Стоял в углу комнаты. И шевелил губами. «Помогите нам. Прошу». Твои слова. Думаю, что сигнал достиг меня уже тогда. – И не только сигнал. – Думаю, это была ты.

Она качает головой.

– Это невозможно.

Я кладу ладонь на сетку между нами, подаюсь ближе.

– Все, что происходит, невозможно. Вот в чем дело.

– В чем дело, Нолан? Я не понимаю тебя.

И я рассказываю о том, что сидело во мне с самого начала. О том ощущении, которое поселилось во мне в день, когда стрелка прибора упала влево возле стены комнаты Лайама и я бросился к компьютеру за ответом на вопрос «Что происходит?».

– Думаю, я должен был найти тебя.

Она молчит, обдумывая мои слова. Она ведь тоже верит в это, хоть и не признается. И наконец спрашивает:

– Для чего?

Пока не уверен. Пока. Но думаю, мы близки к ответу.

– Для того чтобы ты пришла ко мне домой. Увидела фотографию.

Она снова уходит в свои мысли.

– Я тоже сначала так подумала. А сейчас не знаю, Нолан. Не знаю, во что дальше верить.

– А что нам терять, Кеннеди?

– Только если остатки доброго отношения Джо…

– Вот именно. Только их.

Она думает не больше секунды.

– Дай мне несколько минут. В этот раз я оставлю записку.

– Ну теперь понятно, зачем ты взял меня с собой. Как бы ты нашел это место без меня и моего телефона?

Нолан улыбается и показывает на бардачок.

– Загляни-ка.

Я достаю стопку карт, размеченных маркером. – Ничего себе! – На заправке залил полный бак и купил заодно.

– Ну ладно, все равно признай: ты рад, что я с тобой.

Он на миг отрывается от дороги, ловит мой взгляд.

– Я рад, Кеннеди.

Ехать долго. Дорога извивается в темноте среди гор. Я волнуюсь, как бы Нолан не заснул или я не заснула, но мы оба взвинчены, ерзаем на сиденьях. И кажется, я начинаю понимать: мы не ждем ответов, мы мчимся за ними. В крови бурлит адреналин, и даже еще один стакан кофе не нужен.