Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что это оперативники. Тренированные, опытные, с хорошей реакцией и способностью мгновенно принимать решения. И в то же время совсем неприметные, в неброских костюмах, всего лишь обычные люди из толпы.

— Обычная проверка, — пожал плечами Анисимов. — Время-то позднее…

Сунув руку в карман, коренастый вытащил удостоверение и, распахнув его, произнес:

— Майор ФСБ Чанов. Мы находимся здесь по роду службы.

— Понятно, — сдержанно протянул Анисимов, сделав вид, что сдался.

— Ты вот что, капитан, — сочувственно продолжал Чанов, — не лез бы в это дело. Ты нас не видел, мы тебя не видели. Уяснил?

— Так точно, товарищ майор, — охотно согласился Анисимов. — Я-то совсем не знаю, что здесь происходит. Начальство велело мне следить, вот я и слежу. Квартира-то опечатана.

— Ладно, мы с твоим начальством завтра разберемся… Интересно, чье это распоряжение? А сейчас можешь считать, что у тебя выходной.

Боровика буквально распирало от самодовольства. Анисимову хорошо был знаком подобный тип людей. Держался он так, словно находился на полковничьей должности, а на самом деле гнул хребет перед начальством и выслуживался как только мог.

Они пошли от подъезда, негромко переговариваясь. Важные птицы. Покровительство государства висело над ними, как нимб над святыми. Таких людей чаще всего губит излишняя самоуверенность. Не так уж они всесильны, как это им кажется.

Дождавшись, пока оперативники скроются за углом, Анисимов неторопливо поднялся на этаж, где была опечатанная квартира Густава, и аккуратно срезал печати.

Подобрав отмычку, он быстро открыл дверь. Интересно, что они здесь искали? Стараясь не щелкать замком, Игорь тихонько закрыл за собой дверь и прошел в квартиру. Вслушался в тишину. В каждой квартире она своя — здесь нарушалась едва слышным тиканьем часов, доносившимся из угла комнаты, и глухим уличным шумом.

Ничего настораживающего.

Вытащив фонарик, Анисимов пробежался лучом по стенам, полу. Внешне вроде порядок, вот только листки бумаг, валявшиеся по углам, свидетельствовали о том, что здесь побывали чужие.

Прихожая небольшая, тесная. Комната малость попросторнее, но тоже особенно не повернешься — мешал громоздкий стол, стоящий в центре, массивный книжный шкаф, кресла.

Анисимов осветил книжный шкаф, за стеклом которого виднелись корешки томов энциклопедии и десятка два книг. Он не знал, что именно ищет, но чувствовал, что разгадка спрятана где-то рядом. Открыв шкаф, он увидел альбом с фотографиями. Ничего примечательного. Больше половины снимков были посвящены многочисленным выездам на природу. Густав на них был запечатлен в компании друзей на всевозможных пикниках. На одной фотографии он был в болотных сапогах с ружьем наперевес. От полноватого улыбчивого его лица веяло добродушием. Ничего угрожающего или хищного. Трудно поверить, что через какую-то минуту он будет вовсю стрелять по пернатым. А ведь он был неплохой стрелок. На следующей странице Коля Сафронов был запечатлен во время службы в армии. Камуфляжная форма с погонами старшего сержанта ладно сидела на нем. Взгляд серьезный, даже колючий. Собственно, такой и должен быть у командира. На другой фотографии Густав был снят в модном костюме. Он сидел за столиком где-то в баре, на стойке которого стояли два высоких пивных бокала. Наверняка фотографию сделал его спутник, с которым он решил побаловаться пивком.

Разница между первой и второй фотографиями лет пятнадцать. За это время Сафронов существенно прибавил в весе, обрюзг. Впрочем, похоже, он был вполне доволен жизнью. Взгляд его стал мягче — в нем ничего не оставалось от командирского холодка и строгости. В альбоме не было ничего такого, что могло бы послужить пищей для размышлений или хотя бы натолкнуть на какую-то неожиданную мысль, — обыкновенная жизнь среднестатистического гражданина с небольшими радостями в виде пары бутылочек пива по субботам и воскресеньям.

Перевернув страницу, Игорь увидел небольшую фотографию молодой женщины. Привлекательное лицо с пухлыми щечками, милые глазки. А это кто еще такая? И почему Сафронов выделил для нее отдельную страницу?

Лицо женщины показалось Анисимову знакомым. Вглядевшись, он узнал в ней Макарову. Да, сомнений быть не может, это именно она лежала на полу, изрядно обезображенная смертью. Кто она Густаву? Подруга, сокурсница, а может быть — любовница? Странная получается вещь, выходит, что он взял в заложницы свою старую знакомую. Однако никто об этом даже не обмолвился.

Белыми нитками шито, братцы!

На следующей фотографии Макарова была запечатлена в обществе Густава. Стояли они рядом, но даже при беглом взгляде было понятно, что между ними не может быть сердечных отношений. Они напоминали пионеров на строевом смотре — лица преисполнены чувства гражданского долга, напрочь отметающие какие-либо личные чувства. Все становилось на свои места — она хозяйка, а он телохранитель. Да и вел он себя подобающе — чуть приподняв голову, смотрел куда-то вдаль, словно пытался увидеть возможную угрозу.

Женщине угрожала какая-то опасность, вот она и наняла Густава. Парень бывалый, ловкий, такой убережет. Вот только от чего она хотела уберечься?

Анисимов перелистал альбом и обнаружил на некоторых страницах пустые места. Не исключено, что гости приходили именно для того, чтобы изъять эти фотографии. Интересно, что на них было запечатлено?

Он захлопнул альбом и аккуратно поставил его на место.

Пора уходить. Луч фонаря скользнул по стене. Натолкнувшись на большую фотографию в темно-коричневой рамке, световое пятно на некоторое время застыло, высвечивая снятую крупным планом улыбающуюся троицу. С фотографии на него смотрел молодой Сафронов, Федор Терехин, а между ними он узнал себя. Ностальгическое чувство колыхнулось в душе и тотчас исчезло.

Анисимов подошел к двери и прислушался. Тишина. Ни настораживающих звуков, ни подозрительных скрипов, ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство.

Приоткрыв дверь, Игорь выскользнул за порог. Вытащив печати, аккуратно прикрепил их на дверь. Теперь ни одна зараза не догадается, что в квартиру входили.

Повернувшись, он опять почувствовал слабый запах оружейного масла. Сознание мгновенно отреагировало, выбросив в кровь полведра адреналина.

Опасность находилась совсем рядом… На третьем этаже… Его ждали. Стараясь двигаться бесшумно, Анисимов осторожно подошел к перилам и, присев, заглянул вниз. Вдоль стены, обламываясь на ступенях, лежала узкая тень, запах оружейного масла усилился.

Решение созрело мгновенно. Анисимов вынул пистолет и, вжавшись в стену, стал медленно спускаться, ощущая спиной малейшие неровности стены. На площадке между этажами он остановился. Противник находился на полтора метра ниже, и сейчас он испытывает нешуточное волнение. Пройдет совсем немного времени, когда оно перерастет в самую настоящую тревогу, а когда тревога достигнет наивысшей точки, то он, не выдержав, захочет посмотреть, что же происходит с его будущей жертвой, для чего вынужден будет сделать несколько шагов вверх по лестнице. Вот тогда его можно брать. Важно только не пропустить момент.