Игоря вместо ног оказался длиннющий скользкий чешуйчатый хвост, как у русалки. И эта похотливая русалка, тиская меня, жадно шептала: «Пойдем со мной… на дно… Я покажу тебе самое глубокое дно, утяну в такие глубины, из которых ты никогда не выберешься, милая… НИКОГДА… Ты моё море, а я твоё… А море должно быть единым…» С этими словами русалка принялась сначала душить меня за горло, а потом вообще утянула под воду, злорадно хохоча. Я отчетливо помню, как тонула, а заходящее солнце надо мной постепенно исчезало в темных и холодных толщах воды. Воздуха отчаянно не хватало, и я действительно тогда думала, что это всё, конец. И даже в какой-то момент решила, что действительно умираю. Но потом меня охватила такая эйфория, что мне уже было всё равно. Плевать. Ну умру и умру. Оно того стоило. Настолько было всё равно, что меня даже не смущал и не казался странным тот факт, что русалка вообще почему-то оказалась на редкость клыкастой, как вампир, и присосалась к моей шее намертво. Я отчетливо видела даже расфокусированным взглядом, как в толщах воды распространяется моя алая кровь. Как туман. Как алое облачко.

— Моя, — жадно чавкала и причмокивала русалка, на удивление бойко дергая своим огромным хвостом, распространяющим во все стороны волны. — Сожру всю. Ни с кем делиться не буду. Так люблю, что сожру. Так вкусно — оторваться невозможно. Сла-а-аденькая, но солёная карамелечка… М-м-м… Ты потерпи, моя хорошая… скоро уже всё, чуть-чуть осталось… Ты с этого дна уже НИКОГДА не выберешься, слишком поздно. Ты сама добровольно согласилась на это. Прочувствуй этот момент.

Утром я проснулась от осторожных поглаживаний в районе живота, а потом от резкого звука открываемой двери, громкого хохота друзей и истошного мужского вопля откуда-то слева.

Открыв глаза, я поняла, что валяюсь на огромной кровати в гостевом домике. Слева от меня лежал голый парень в пушистых розовых наручниках, а справа — полусонный Игорь, в чью грудь, уткнувшись, я спала. Игорь тоже был абсолютно гол и перемазан какой-то скользкой фигней. На полу в жестком отрубе дрыхла девица прямо на собственном смятом чешуйчатом платье с иссиня-черными крупными пайетками. Чужая мужская футболка и голубые джинсы с блестящим серебристым ремнем валялись там же.

Что ж, частично понятно, почему мне снилась русалка — «спасибо» одежде нашей неизвестной гостьи. Распаленный алкоголем мозг принял платье за чешую. Странно, конечно, что у русалки было лицо Игорька, но пьяная логика — это особый прикол.

Бровастый парень истошно вопил, обзывая нас больными наглухо отбитыми ублюдками, а потом, когда Костик отстегнул его от изголовья кровати, быстро собрал одежду и скрылся в неизвестном направлении, захватив с собой ни фига не понимающую девицу, которая к тому моменту только проснулась.

— Ванюша, ночка была ай-яй-яй? — заговорщически подмигнул Леха.

— А то, — проворчал Игорь, уже успевший к тому времени нацепить трусы, притянул меня к себе поближе и принялся жадно притираться. — Кицик хотела что-нибудь необычное, кицик получила что-нибудь необычное. Я щедрый. Такой подарок на годовщину хрен забудешь… Теперь моя очередь полюбить кицика. И вообще, все брысь, время большой и чистой…

— Вань, чистой не получится! — гоготал Костик. — Вся кровать криком кричит, что тут сегодня творилось чёрти что. А запах какой…

— А ты не подглядывай и не принюхивайся, — урчал Игорек. — Иди к своей жене. Я вот свою ща любить буду… женушку. Ох… Брысь!

— Бл…дь, — сокрушенно произнес Алексей, с треском захлопывая дверь. — Кость, вот поясни мне, дураку: откуда у этого тощего засранца столько сил и энергии берется? Мне вот, к примеру, жена говорит: «Давай второй раз, милый…» И я такой: «О боги, за что… Я устал… Весь стерся… Помилуй меня, грешного»… А Ванька что, стальной? Почему такая вселенская несправедливость… две девицы за ночь… две, ты понимаешь??? И он опять в боевой готовности!!!

* * * * *

Прекратил свои лапанья Игорек не скоро. Я его не останавливала, хотя и заметила:

— Чувак, у тебя снова «встал».

— Утреннее «здрасьте», — расхохотался китаец. — Ничего не поделаешь. Физиология.

— Вот и отстань от меня со своей физиологией, она мне слишком зазывно в поясницу тычется.

— Ладно, — пробурчал Игорек, отстраняясь. — Но ты сама не ангел. Че ты такая напряженная… А, ну да. Я понял… Грудь прямо криком кричит о…

— А моё утро принципиально не отличается от твоего, — парировала я. — К тому же, если ты забыл, пять минут назад я лежала мордой в твою тощую грудь. Вот и возрадовалась. А куда, кстати, делась твоя девица в красном платье?

— Так мы ее и не приглашали, — потянулся Игорь.

— В смысле?

— В коромысле. Ты раскапризничалась, что она тебе не нравится, и красотуля осталась в клубе.

Так. Ну кое-что прояснилось. Что-то такое я припоминала.

— Как мы вообще вторую девицу эту уломали на поездку? Как я сама на это согласилась?

— Да хз, — пожал плечами Игорь. — Этого я не могу сказать.

— А что ты можешь сказать?

— А что ты так паникуешь?

— Чего я так паникую? — распсиховалась я. — Я ПАНИКУЮ? Я ни фига не помню. Понимаешь? Снова ничего не помню! А я…

— А ты что? — заулыбался Игорь.

— Бл…дь, не тупи! Я ни с кем вообще…

Улыбка Игоря померкла.

— Чё, серьезно? Тебе сколько годиков, девочка?

— Серьезнее некуда, и если это произошло именно так… О Боже… Мало ли, что…

— Бл… а я сам этого дебила губастого пригласил… Хорошо, хоть сразу пристегнул… Прямо как знал, что не стоит… жесть.

— Мы вообще предохранялись? А ну как заразу какую словили… оба!!! — продолжала психовать я.

Игорь задумчиво глядел на меня, почесывая бок.

— Как же хреново, что ты так быстро напиваешься-то… Ничего не было, не ссы. Я что, больной с пьяной неадекватной незнакомой бабой трахаться, да еще делать это в сопровождении какого-то мужика? И всё в твоем присутствии? Я по любви хочу. Большой и чистой.

— Бл…дь… но все же знакомые убеждены, что мы…

— Угу… мы просто-таки секс-символы в среде наших друзей. Нам все завидуют, Руська. По-любому.

Я сначала успокоилась, а потом снова запсиховала, когда принюхалась и ощупала свой живот и бедра.

— Игорь, ты мне врешь, — тихо произнесла я. — Я не понимаю, зачем… Но врешь. Секс был. Вся эта кровать — сплошное немое свидетельство. И… запах. И… блин… я эти подсохшие следы на коже ни с чем не перепутаю.

Игорь лукаво расхохотался, а потом обнял меня со спины.

— Какая же ты паникерша, — неожиданно нежно произнес он. — Правда, ничего не было. Эм… Слушай… Мы, когда вчера приехали, реально