Заведение столь точно изображало дизайнерские трущобы, что он уже больше не мог здесь выдержать. У него не умещалось в голове, что кто-то потратил кучу денег и нанял художника, чтобы создать впечатление неприглядного, покрытого грибком подвала. Достаточно было взять любой подвал и запустить туда на месяц компанию бездомных. Бесплатно. И ведь брались же откуда-то кретины, которые приходили сюда по собственной воле за немалые деньги пить изображающий пиво отвар из тростника посреди искусственной грязи и художественно поломанного старья! «Деконструкция городского пространства». «Доктрина добровольной бедности».

Господи помилуй.

Он еще немного посидел и вышел.

Входная дверь вела в небольшой пассаж, пролегавший через все здание — можно было выйти на одну улицу или на другую. Проход оккупировали африканцы, торговавшие китайским софтом и загадочным барахлом. Эти, по крайней мере, чем-то торговали. Норберт вышел на улицу, противоположную той, с которой вошел, болезненно осознавая присутствие окрестных камер и думая о том, не следит ли за ним притаившийся за углом агент в темных очках — наивный трюк, который должен был поднять ему настроение. Но настроение не улучшалось — он все так же осознавал наличие вокруг скрывающих камеры колпаков из дымчатого стекла, на фонарях, стенах зданий и углах, темных и бездушных, словно глаза паука. «Честным нечего опасаться». Ну да, конечно. Коснуться может только нечестных.

Добро пожаловать в страну паранойи.

Ни Тарик, ни Робсон не знали его фамилии. Тарик даже никогда его не видел — он получил деньги за то, что остался дома и смотрел «Танец со зверями». Не более того. Даже Механик придерживался мнения, что телепатия не входит в число способностей правительственных агентов. Впрочем, чего они могли от него хотеть? Молоко уже пролилось — даже если его расстреляют, это уже ничего не изменит. Ивенты не ассоциировались с их авторами, особенно такие. Автор сам решал, когда он хочет работать от собственного имени, а когда — сохранить анонимность. Были такие, которые для каждого, даже пустячного ролика генерировали новый ник. «Элита_развлекается» пошел под случайно сгенерированным псевдонимом, так что не было никакого смысла наказывать в назидание другим того, о ком никто не слышал. Никто бы об этом не узнал, и никого бы это не взволновало. Кто-то грохнул какого-то типа. Вроде ивентщика, а может, и нет. Реакция — ноль.

И все же маленький шипастый дракон не унимался.

В кафе «ХотПойнт» мало кто приходил выпить кофе, и мало кто не в одиночку. Уютный интерьер в стиле ретро, сверкающий хромом, полированной сталью и пластиком в теплых тонах, был разделен на маленькие кабинки, в которых, как правило, сидел один клиент. Здесь продавались напитки и какие-то закуски, но прежде всего предоставлялся бесплатный доступ в Сеть. Тут можно было комфортно усесться, включить свой омник или активировать вделанный в крышку столика местный контроллер и нырнуть в глубины Сети. Некоторые имели здесь виртуальные офисы, где можно было организовать встречу и просмотреть почту в перерыве во время прогулки по городу, покупая взамен очередные кружки кофе и закуски, но у ивентщиков это было традиционное место для официальных встреч, в меру анонимное, как древние интернет-кафе.

И вдобавок здесь почти не обращали внимания на курение кибереток.

Норберт купил себе ореховый латте и, предъявив медицинское приложение, подтверждавшее, что он не превысил допустимый уровень потребления сахара, — настоящий пончик, получив таким образом право на собственную кабинку, закрытую оранжевыми экранами, и доступ к контроллеру. Закачав в память кафе собственный аватар, он вошел в почту и активировал связь с неким типом с «очень серьезного инфопортала», который надоедал ему еще со времен Дубая.

Особого желания общаться у него не было, и он всерьез сомневался, что у того в самом деле есть что-то интересное, чтобы ему предложить. Однако какая-то часть его личности, сохранявшая по крайней мере остатки ответственности, настаивала, что нужно хотя бы проверить; к тому же ему пришло в голову, что это часть маскировки, отыгрывания роли обычного ивентщика, который делает свое дело, ни в чем не замешан и вовсе не прячется под матрас.

В качестве аватара он выбрал «Зеркального человека», который вполне соответствовал своему названию — ртутный гуманоид с чертами манекена, слегка похожими на физиономию Механика.

Выпив кофе до половины, он съел пончик и отодвинул тарелку. Кружка кофе на столике выглядела профессионально, а пончик и киберетка — нет. До условленного времени встречи оставалось десять минут.

Фрагмент ширмы перед его лицом повернулся другой стороной, показав объектив. Норберт надел дисплей и спрятал киберетку в карман.

Его собеседник выглядел столь по-деловому и общепринято, что аж блевать хотелось — с подстриженной зигзагами бородкой, в оранжевой рубашке с жабо и изумрудном пиджаке со светящимися геометрическими узорами.

— Приветствую, господин Фокус, — начал он.

Норберт слегка ощетинился. Он терпеть не мог подобного псевдофамильярного, надменного обращения. Ему не понравилось ни «Фокус», ни «господин». Вроде как уважительно, но, по сути, покровительственно. Когда кто-то незнакомый начинал разговор с «господин Норберт», сразу становилось ясно, что ты угодил в силки мошенника. А тут еще и «господин Фокус». Мол, знаю я вашу кличку, мы типа близкие кореша, и все такое.

— Прежде всего хотел бы сообщить, что в интересах нашего сотрудничества разговор записывается. Вы выражаете свое согласие?

— Заверяю вас, что тоже его записываю. Естественно, заботясь о нашем наилучшем сотрудничестве. Сперва попрошу объяснить, как вы на меня вышли. Без этого я продолжать разговор не могу.

— Но, господин Фокус… Мы на вас не выходили. Мы пользуемся окном для связи под вашим основным блогом как пользователя инфобиржи. Как я уже говорил раньше, я представляю крайне серьезный инфопортал, и нас интересуют достижения независимых инфоблогеров, так что мы постоянно мониторим «НьюсТьюб». Вы автор многих ивентов, превысивших пороговое количество заходов, а из наших расчетов следует, что с вероятностью семьдесят пять процентов вы являетесь создателем как минимум десяти ивентов тайного авторства, которые держались в топе по крайней мере трое суток. И потому у нас есть для вас предложение.

— Слушаю.

— Мы хотим возродить так называемую журналистику. Ну, вы понимаете… Создать средство массовой информации на основе настоящих событий, добросовестный источник информации, а не только сенсаций.

— Каждый инфопортал так заявляет.

— Но, господин Фокус, вы же знаете, как это выглядит. Сенсация, трехминутные ролики, никаких подробностей, никакого послания. Одни эмоции. Эмоции, естественно, имеют свою ценность, но их следует позитивно направлять.

— То есть?

— Роль СМИ — формирование общественного мнения. Показ событий в правильном контексте. Именно это мы и собираемся сделать. Мы хотим, чтобы потребитель выработал правильное мнение о том, что он видит. Случайного ивента слишком мало. Мы ищем людей, которые смогут снимать ивенты осознанно, показывая их контекст. Тех, кто сумеет делать это лучше всего, мы возьмем к себе на работу, как в старых СМИ. Им не придется жить за счет заходов и творить самостоятельно. Мы будем обеспечивать их средствами и аппаратурой и компенсировать расходы на поездки. Хотя не стану скрывать, что больше всего нас будут интересовать местные дела, внутри страны. Вам не придется хранить анонимность или действовать в одиночку. Наверняка вы уже по горло сыты этой партизанщиной.