– Тебя не спросили, мышь бледнозагорелая! – рявкнул я на полтона громче.

Сун, вытаращив глаза, заткнула уши. Ну и пусть, зато я умею разговаривать с молодёжью.

– Тащи сюда свои боты, восьмой раз повторять не буду, горло больное, нервы не железные, лови на взлёте, бобриха юная. Тебе пять минут на сборы в кошёлку, и айда с нами песок месить! Вопросы?

– Не поняла…

– Вопросы?!

– И чё, мне теперь даже…

– Вопросы?!!

– Малыш, как ты разговариваешь с ребёнком?! – не выдержав, сорвалась самая уродливая наёмница, но поздно.

Эйвин неожиданно резко кивнула, поклонилась всем и опрометью бросилась на выход. Готов прозакладывать душу – она побежала собирать вещи в дорогу. Сун укоризненно покачала головой, но оспаривать мои воспитательные методы не стала. И правильно…

Сколько я помню психотипические и философско-лингвистические особенности членов нашего отряда, разговаривать с этой «принцессой» могу только я. Остальных она поставит под каблук в течение двух минут максимум.

А Туром и Нетуром меж тем уже получали на руки наш законный гонорар – девять монет на брата, с учётом аванса. Причём, как я понимаю, оба родственника всерьёз намеревались выжать столько же со старейшин Вороньей пустоши, когда мы туда доберёмся. Старые эльфы было пытались зажилить долю Эландера (раз он свой, остроухий, зачем ему платить, мог бы потрудиться и даром во славу своего народа), но гномов не обманешь – если эльфу его доля до фонаря, то она будет законно разделена между остальными участниками похода! А для этого пересчитана и вручена доверенным лицам. В нашем случае одному лицу – благородному графу Эшли Эльгенхауэру-младшему. Он обо всём позаботится и как опытный командир никого не оставит обиженным, а притеснителям погрозит пальчиком.

Врали, разумеется, напропалую, благо бедный Эландер так и не поднимал пристыжённых глаз, поэтому родственники отрывались по полной. Думаю, дай мы им ещё с полчаса, они бы из стариков и страховку на внезапную смерть от аллергии выбили, но… в обеденную залу пещеры вновь вбежала остроухая восьмилетняя принцесса, по-деловому обратившись сразу ко мне:

– Типа, всё. Можем гнать, покуда не запрещено.

– Нормально, не циклись, кроха, – старательно подбирая слова, успокоил я. – В чём кипеж? Разольём по маленькой и двинем!

– Нет. – Девочка неожиданно встала столбом, задрожала, закатила глаза и начала говорить абсолютно чужим голосом: – Большая беда. Злой человек на мёртвом драконе. Огонь и страх. Все погибнут. Надо увести детей. Страшно. Больно, очень больно, ожоги и кровь. Поспеши, ааргх по кличке Малыш…

– Гр-р-р, это не кличка, а самостоятельное имя, или прозвище, меня так мама называет, – не сдержатся я, но оба престарелых эльфа-пенсионера кинулись на меня едва ли не с кулаками:

– У неё прозрение!

– Минуточку, господа, – торопливо вмешался Эшли. – Если мы вас правильно поняли, то у девочки приступ прозрения? Но это значит, что над вашим лагерем (детским садом, оазисом, домом престарелых или как там ещё) нависла серьёзная угроза. Быть может, нам стоит принять хоть какие-то меры к её отражению?

– Главное – спасти детей!

Кто бы спорил… Даже гномы не протестовали, хотя традиционно считаются самыми безалаберными родителями и воспитателями. Не прошло и пяти минут, как мы все в полной боевой готовности стояли у озера, обеспечивая бесперебойную поставку эльфийских ребятишек в ту же обустроенную пещеру. Детей мы загнали и спрятали, но больше не успели ничего.

Предсказание Эйвин сбылось по полной программе. Солнце померкло, набежали нереальные в этих краях тучи, хлынул леденящий дождь, над озером торжественно зависла чёрная туша полумёртвого дракона! Правда-правда, иначе о нём и не скажешь – здоровенный, но почти не дышащий, с дёргающимся левым веком, опущенными крыльями и предсмертно вздрагивающим хвостом. Я сам не видел таких, хотя ааргхов часто нанимают загонщиками в охоте на драконов, так что в целом опыт поколений у меня есть.

Так вот, эта полудохлая тварина напоследок плюнула огненной струёй во все четыре стороны, а потом бессильно рухнула в озеро, подняв такую тучу брызг, что практически загасила всё, что хоть как-то успела подпалить. То есть в принципе можно было бы и похихикать, но с его горбатой спины на берег спрыгнул высокий человек в чёрном плаще с капюшоном. Жрец Зла!

Джанг! Джанг! Джанг! Джанг! Холодная ярость эльфов не мешала точности их луков.

Фигура опрокинулась навзничь с тремя стрелами в области сердца. Эландер и три старца горделиво переглянулись, но этот хмырь в чёрном уверенно встал, повыдергав стрелы, которые вспыхнули у него в руках сиреневым пламенем…

– Нападаем все, одновременно, со всех сторон! – прокричал Эшли, выхватывая рапиру.

– Бейруби-рубибей! – поддержали всегда готовые подраться гномы.

Я тоже гркнул для острастки, но где-то в глубине души уже знал: не драться надо, а бежать, пока не поздно. Хотя, с другой стороны, бежать без драки как-то не очень уважительно по отношению к противнику. Я выхватил свой тяжёлый меч и ринулся в общую месиловку, успев попросить Сун:

– Не вмешивайся, пожалуйста. Если что, уводи детей тем же тоннелем, что мы шли…

А потом была яростная и неравная рубка. Неравная в плане того, что один Жрец Зла, как правило, справлялся с небольшим, но хорошо обученным войском в две-три сотни конных копейщиков. Не знаю, где они проходят обучение, но человек, получивший чёрную мантию, способен целый день биться в рукопашной, да ещё и легко применять все методы магических или гипнотических приёмов в бою.

Боли они не ощущают, раны заживляют одним коротким выдохом сквозь зубы, убить их обычным оружием почти невозможно, а зачарованным клинком не мог похвастаться никто из нашего маленького отряда. Если бы этот гад сражался с простыми людьми, их участь была бы предрешена, но мы-то в массе своей были не люди. Нас тоже убить непросто…

Жрец дрался молча. Наши мечи и топоры он отбивал руками и ногами по касательной, ни разу не коснувшись лезвия. Одновременно он шипел, как дикая кошка, и разбрасывал во все стороны сияющие шарики энергий – при столкновении с любым объектом они взрывались с жутким грохотом. Нас спасал всё тот же моросящий дождь, из-за него шары летели медленно, мы легко от них уходили и не ослабляли напор – жителям фронтира привычно драться в любых условиях. Если бы не Сун, то наше сражение могло бы смело затянуться до наступления темноты, а потом продолжиться подлунным светом. Но наёмница, видимо утомясь бездеятельной охраной детей, полезла к нам на помощь. Это и оказалось фатальным фактором схватки…

– Дракониепозарус! А хоус, а хоус! Эле будь ми се!

В тот же миг наша боевая подруга, успевшая прицельно отправить под капюшон Жреца уже второй метательный нож, неожиданно замерла. Её глаза остекленели, руки опустились, а на губах показалась розоватая пена…