и я резко отвернулась, борясь с приступом тошноты: рваная рана в боку все еще была открыта и кровоточила.

— Вам нужен лекарь.

— Нужен, — согласился человек. Голос его был как всегда спокоен, и менталист даже постарался успокоить меня: — Не переживай так, Арэли, я не чувствую боли. Просто тело отказывается ходить, когда сломано слишком много костей.

— Если из тебя вытечет слишком много крови — оно откажется жить, — прошипела я. — Что мне делать? Куда бежать?

— Никуда, — мотнул головой Рєйзельд. Он взял подол своей рубашки и прижал им рану, стараясь остановить кровь. — В особняке нет ни колдунов ни эсперов, способных мне помочь, а до города слишком далеко.

— И что мне делать? — я переводила взгляд с раны на лицо герцога, сидя на коленях рядом с ним. Мои пальцы, ткань штанов и рубашки, были испачканы его кровью, но я не обращала на это внимание. — Просто сидеть и ждать когда ты тут умрешь?!

— Нет, — он слабо улыбнулся. — Я исцелю себя сам. Просто… нужно немного подождать, чтоб успела восстановиться энергия, я слишком много потратил на телепортацию сюда.

— Пока мы будем ждать, ты умрешь, — убежденно констатировала я оглянувшись. Я словно надеялась, что кто-то появится в комнате и исцелит Рэйзельда, но мы все еще были в одиночестве. Несколько секунд я раздумывала над тем, что внезапно всплыло в моей памяти. Новое воспоминание вынырнуло откуда-то из холода и страха, который бурлил во мне, словно он был моим наполнением. Пальцы неприятно кольнуло, и все мое естество сопротивлялось тому, что я хотела сказать, но я глянула на покрасневшие глаза Рэйзельда, в которых медленно гас свет, и быстро выпалила: — Возьми мою энергию.

Зрачки мужчины удивленно расширились. Он с трудом оторвал голову от опоры и окинул меня подозрительным взглядом, а потом пренебрежительно выдал:

— Такое предлагают либо идиоты, либо смертники.

— Почему? — удивилась я. — Ты ведь можешь…

— Могу, — перебил менталист. — Но не стану. Запомни, Арэли, если кто-то предлагает тебе забрать твою энергию беги от него. А лучше сначала бей, а потом беги. Это невероятно болезненный и опасный для жизни процесс. Если потянуть чужую энергию чуть сильнее или под неправильным углом — можно повредить тело и психику человека. В лучшем случае останешься калекой.

Он смотрел на меня недовольно, будто я предложила самую большую глупость на свете. Я обиженно поджала губы и опустила голову. Рэйзельд пару минут молчал, а потом позвал меня уже мягче:

— Арэли.

Я подняла на него взгляд, все еще кусая губы. Менталист тяжело дышал, но взгляд его вдруг потеплел, когда он прошептал:

— Я не умираю, правда. Уже не умираю.

Рэйзельду достался от меня недоверчивый взгляд, а потом я устроилась удобнее на полу рядом с ним и спросила:

— Что там произошло?

— Меня ждали не совсем те люди, которых я хотел видеть.

— Зельто?

— Нет, его я был бы рад встретить, — расплывшаяся по губам эспера улыбка, намекала что радость эта будет весьма нетривиальной и непредсказуемой, но все же ухмылка вскоре стала больше раздосадованной: — Я не знал этих колдунов. Сначала все было вполне мирно. Один из лекарей, к которым я обращался посоветовал сходить к ним, но наш разговор не клеился… в общем в этом направлении я исцеления для Бель не найду.

На последних словах в его голосе прорезалось едва скрываемое отчаяние. Я закусила губу от обиды.

— Но ещё ведь есть шанс?

— Не знаю, — выдохнул герцог и прикрыл глаза. Мне показалось, что он перестал дышать и я испуганно подалась вперёд. Человек приоткрыл ресницы, взглянув мне в глаза: — Но я буду искать все время пока она жива. Я поддерживаю функционирование своего тела только для неё.

Я почувствовала как к горлу подкатил колючий комок и попыталась его сглотнуть, но он будто вцепился в кожу под самым подбородком и мешал говорить. Голос стал выше, когда я вымолвила:

— А ты пробовал найти лекарство для себя?

— До того как Мирабель заболела — пробовал.

— И как? — спросила, все еще стараясь успокоиться. Чем сильнее выравнивала дыхание, тем проще становилось говорить. Клешни отчаяния сомкнувшиеся на моем горле постепенно слабели. — В том смысле, что, возможно, способ, который может оживить почти мертвое тело, сможет и вылечить опухоль.

— Такая вероятность есть, — произнес мужчина. — Но из того до чего я успел докопаться следует, что в моем случае необходима сила обратная тьме, способная разрушить некромантию, которая опоясала мое тело и лишь ментальные щиты удерживают ее от того, чтоб сожрать меня полностью.

— Но на поддержание такого щита нужно очень много сил… — я растерянно заморгала.

— По-другому мне было не выжить, — грустно признался Рэйзельд. — Наверное, если бы не Мирабель, давно бы сдался. Если бы у меня был хоть один человек, на кого я мог бы ее оставить… Ведь я убедился уже тогда, через пару месяцев после обручения, что совершил ошибку женившись второй раз. Жизнь моей дочери наедине со Стеллой была бы ужасной.

Несколько минут я просто молча сидела рядом, слушая его прерывистое тяжелое дыхание. Менталист смотрел на меня, словно хотел запомнить каждую черту лица, а я не могла понять о чем он сейчас думает.

— Но что с вероятностью? — я первая нарушила молчание. — Какая сила сможет разрушить влияние такой некромантии?

Лишь после того как задала вопрос я сама осознала, что ответ был мне известен.

— Искра, — едва шевельнул губами эспер. — И именно поэтому я бросил попытки искать в этом направлении. Огненных просто не осталось. Для Мирабель нужно найти другое спасение.

— Ты найдёшь его! — уверенно заявила я. — Я почему-то верю в это. Мне кажется по-другому не может быть. Тем более вчера и сегодня у Бель почти не было приступов.

Рэйзельд грустно улыбнулся и кивнул признавая:

— Ей как будто легче рядом с тобой.

— Тогда я могу проводить с ней больше времени, — с готовностью отозвалась я. Герцог смотрел на меня со странной грустью во взгляде, и я решила заверить его, что мне совсем не будет трудно: — Я могу сидеть с ней и выполнять свои обязанности по дому. Мы можем читать и учиться вместе.

Эспер долго молчал, всматриваясь мне в лицо. Я даже смутилась и опустила глаза. Взгляд опять наткнулся на красивый подтянутый торс и руку, которая зажимала рану в боку. Кровь из неё больше не сочилась.

— Раньше я думал о тебе очень плохо, Арэли, — признался он так тихо, что я едва разобрала слова. По спине пробежался холодок, когда я подняла голову и посмотрела в карие глаза.

— Почему? — спросила так