в рядах борцов революции встречаются… гнилые люди.

— Бриллиантов? О чем это вы?

— Вставайте, если интересно. Расскажу о том, как якутские алмазы должны были послужить благому делу.

Я поднялся с кровати.

Слова Аничкова меня заинтриговали. Не только потому что в них упоминались бриллианты, но и потому что в красной идиллии, кажется, наметился раскол. Не все оказались готовы отказаться от капитализма. Ворона, скорее всего, решено убрать. Вот Аничкову и понадобилась моя помощь: не хочет сам рисковать. Это вполне в его духе. Что ж, послушаем.

— Давайте у меня, — качнул головой Вождь. — Я проверял — там нет прослушки.

Выйдя в коридор, мы направились в его покои.

Глава 28

Аничкову в конторе был выделен полноценный, хоть и небольшой кабинет. Первым делом Вождь раздвинул плотные бордовые шторы, впустив в помещение солнечный свет. Затем уселся за стол и придвинул ко мне плоскую коробочку, в которое я увидел около десятка прозрачных камешков различного размера. Рядом Аничков положил пинцет с обрезиненными наконечниками и ювелирный монокль.

— Разбираетесь? — спросил он.

— Увы, нет. Никогда не интересовался цацками. Да и носить не приходилось.

Вождь понимающе кивнул.

— Ну, а я кое-что в них понимаю. В первую очередь, потому что на этих искрящихся камешках можно сделать целое состояние. Если, конечно, подойти к делу с умом. Революция — дело дорогое. Подачки богачей и экспроприации — это, конечно, замечательно, однако для чего-то по-настоящему масштабного их маловато.

— То ли дело контрабанда? — понимающе кивнул я.

— Называйте, как угодно. Мне всё равно, откуда поступают деньги. Главное — чтобы они были.

— Не сомневаюсь. Зачем вы показываете мне эти стекляшки?

— Взгляните на них. Выберите любой.

Я взял монокль и закрепил в глазнице. Затем поймал один из камешков пинцетом и поднёс к линзе. Выглядел он, конечно, потрясающе. Даже завораживающе. Но для меня оставался всего лишь огранённым куском углерода.

— Как вам? — нетерпеливо спросил Аничков.

— Великолепно, — ответил я, вертя камень так, чтобы солнечные лучи падали на него под разными углами.

Перед глазами вспыхивали и плясали все цвета радуги.

— Хороший образец, по-вашему? — спросил Аничков.

— На мой взгляд, да. Сколько стоит?

— Рублей сто, — презрительно бросил мой собеседник. — Это обычный фианит. Сверкает, но ни в какое сравнение не идёт с бриллиантом. Взгляните вот на этот, — он придвинул ко мне указательным пальцем другой камень, поменьше размером.

Я взял его пинцетом и поднёс к моноклю. Алмаз вспыхнул, едва не ослепив меня! Это была настоящая феерия!

— Ну, что, есть разница? — усмехнулся Аничков.

— Ещё какая. Впрочем, я слышал, что дефицит алмазов создан искусственно. На самом деле, этого добра в земле полно.

— Так и есть. Но это не имеет никакого значения. В чём бы ни были причина высокой стоимости этих камешков, их можно загнать по огромной цене, а это для нас главное.

— Понимаю. Но зачем вы показываете их мне?

— Чтобы вы прониклись. Поняли, почему люди готовы платить за бриллианты любые деньги. Хотя, как вы сказали, на самом деле, они почти ничего не стоят.

— Ладно, будем считать, что вы меня убедили. Ворон тоже попал под их влияние?

— Его, скорее, ослепили не сверкающие грани, а шелест денег, которые можно выручить за контрабанду.

— Он решил присвоить партию алмазов? Вместо того, чтобы пустить прибыль на дело революции?

— Пытается. Во всяком случае, мне так кажется.

— Большая партия?

— Дело не в количестве. Вернее, не только в нём. Главное — размер и чистота камня. Несколько отличных экземпляров стоят больше, чем целая куча мелких и с дефектами. Тот бриллиант, который вы только что видели, относится как раз к числу таких. Это камень голубой воды. Поэтично, не правда ли? Всё дело в его сердцевине: она вспыхивает лазоревым, когда в неё проникает свет, — Аничков указал на другой алмаз. — А вот это камень высокого качества и по весу тяжелее, но стоит куда меньше.

— Почему? — спросил я, беря бриллиант.

— Он не чистой воды.

— Что это означает?

— Желтоватый. И цена сразу падает. Также её существенно снижают вкрапления, пятнышки и трещинки. Их без монокля не разглядишь, но ювелиры определяют такие вещи на раз. Есть также изумруды, сапфиры, рубины и дорогущие жёлтые брюлики. Вот как раз партию последних Ворон и пытается присвоить.

— Откуда они взялись? — спросил я, положив камень на стол.

— Большинство алмазов добывается в британских колониях. В частности — в Африке, где их даже выкапывать не приходится: они просто валяются в грязи, только доставай. Часть партии, которая сейчас находится у Ворона, пришла оттуда. Контрабанда, естественно. Вторая часть — из Якутии.

— Тоже нелегальная?

Вождь кивнул.

— Само собой. Вывозить их непросто. Рабочих тщательно осматривают, когда они покидаю периметр.

— И как же они выносят камни?

— Никак. Им бы это не удалось. Один из сотрудников администрации покупает у них припрятанные алмазы по бросовой цене, а затем уже отправляет, кому следует.

— Ясно. И его не могут поймать?

— Могут. Но это гораздо сложнее.

— Ладно, что от меня-то требуется? Забрать у Ворона партию жёлтых брюликов?

— И казнить предателя.

— Я вам не палач. Со своими перебежчиками разбирайтесь сами.

— Так и думал, что вы это скажете. Хорошо, Рапира сделает это сам. Но вы должны его прикрыть. Вернее, я вас об этом прошу.

— Какая мне от этого выгода?

— Конкретно от этого — никакой. Но! — Аничков поднял палец и холодно улыбнулся. — После того как камни окажутся у нас, их нужно будет переправить в Амстердам, где их продадут. Я предлагаю сделать это вам. За пять процентов от суммы сделки.

— Пять? Десять.

— Не смешите! Ни один курьер столько не получает.

— Ну, так поручите это кому-нибудь другому. Что, у вас нет курьеров?

— Есть. Но я не могу рисковать.

— Ха! С чего вы взяли, что я не поддамся соблазну и не сбегу с вашими камешками?

— Во-первых, вы не знаете, что делать с ними дальше. Во-вторых, здесь останутся ваши люди.

— Заложники?

— Гарантия.

— Всё равно, пять процентов — это слишком мало.

— Это огромные деньги. Которые я вам предлагаю в виде эксклюзива.

— Я не согласен.

Если Вождь хочет, чтобы камешки отвёз именно я, пусть раскошелится.

Было видно, что Аничков колеблется.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Семь. Это максимум, который я могу предложить. Не забывайте, что вы торгуетесь за деньги революции — не мои собственные.

— Мне наплевать.

Вождь вздохнул.

— Знаю. Стало быть, договорились?

— Не совсем. Как мне перевезти бриллианты через границу?

— Вам будет помогать курьер. Это опытный человек, он доведёт вас до самолёта и встретит по ту сторону.

— Так почему бы ему это и не сделать?