Глядя на зажавшегося Митихиро, я начала раздражаться. Все-таки хотела сделать ему приятное, приготовила собственноручно блины. А он сидит с опущенными глазами. Наш простой русский парень уже уплетал бы давно за обе щеки да хозяйку нахваливал.

И тут я вдруг поняла, что веду себя как обычная жена на кухне.

«Неужели отсутствие специального грима, прически и кимоно может так влиять на мое поведение? – подумала я. – А ведь госпожа Цутида не устает повторять, что гейша – это состояние души. Как же мне далеко еще до настоящего профессионализма!»

Я мгновенно изменила выражение лица и смягчила тембр голоса. Начав разговаривать легко и непринужденно, я решила воспользоваться так называемыми «скрытыми символами». На мужчин они всегда действовали безотказно.

– Ты с чем любишь блинчики? – ласково спросила я, пододвигая к нему тарелочку. – У нас блины едят руками. Скручивают вот в такую колбаску, – добавила я и свернула блин, с удовольствием увидев, как Митихиро задержал взгляд на моих пальцах, – затем обмакивают его конец… – я плавно всунула кончик в массу белого соевого сыра, – …и отправляют в рот, – закончила я.

Митихиро, не отрываясь, наблюдал, как я мягко обхватила губами измазанный сыром конец свернутого в трубочку блина. Я увидела, как его лицо заливается краской.

– Но если тебе не хочется пачкать руки, то я могу покормить тебя сама, – спокойно добавила я и присела рядом.

Обмакнув блин, я поднесла его к губам Митихиро. Он покорно откусил, посмотрев на меня немного беспомощно. Я, глядя ему в глаза, откусила от его блина и тихо проговорила:

– Вкусно, не так ли? Особенно с соусом. Тогда блин так легко скользит от этой смазки и просто сам входит в рот.

Митихиро на этих словах зарделся, как юная девушка.

Когда мы наелись и перешли в гостиную, настроение Митихиро было совершенно другим. Он смотрел на меня с плохо скрытым вожделением, его скованность полностью исчезла. Я предложила кофе и ликер, но ему было уже и так хорошо. Он развалился в кресле, а я устроилась на полу возле его ног. Скоро мы оба заняли позицию «бутон к бутону»…

Когда наши «фрукты» лопнули практически одновременно, Митихиро встал и ушел в ванную. А я задумалась, продолжать или нет. Вагинальный секс все еще страшил меня, особо после последней неудачной попытки со Стасом в деревне. И я решила, что не стоит.

Митихиро вернулся и уселся рядом.

– Ты – удивительная девушка, Таня, – тихо проговорил он, медленно поглаживая мои плечи. – Ни с кем мне не было так легко!

Я услышала, как изменилось его дыхание, и мягко высвободилась.

– Извини, – ласково сказала я. – На минутку.

Я ушла в ванную и приняла душ. Платье надевать не стала, а завернулась в длинный махровый халат. Когда вернулась в гостиную, Митихиро, по-прежнему обнаженный, стоял возле полочки и держал в руках куклу-гейшу.

– Это знаменитая Чио-сан, – сказала я. – Хозяин квартиры обожает этот персонаж.

– Я знаю историю мадам Баттерфляй, – улыбнулся Митихиро. – Но она не покончила с собой, как думают европейцы, черпая свои сведения из либретто оперы. После измены своего возлюбленного она вышла замуж за японца.

«Надо же! – подумала я. – Как в Японии все интересуются историей и даже гейшами. Если бы мы так знали истории наших неординарных личностей!»

– Но с такой концовкой опера явно проиграла бы, – добавил Митихиро, аккуратно ставя куклу на полочку.

Он повернулся ко мне, и я заметила, что его маленький «нефритовый стебель» начинает наливаться.

– Как твои дела? – непринужденно спросила я, садясь в кресло и запахивая раскрывшийся халат.

– Неплохо, – ответил Митихиро.

– Налей мне ликер, – спокойно сказала я и тут же прикусила язык.

Гейша должна наливать спиртное, а не гость. Но Митихиро молча кивнул и вышел на кухню. Скоро он вернулся, неся бутылку и два бокала. Устроившись на ручке кресла, он подал мне бокал. Мы выпили.

– Как адвокатская практика? – продолжила я гнуть свою линию.

– Неплохо, – повторил он и снова выпил.

«Может, мне сильно напиться и это избавит от страха?» – мелькнула мысль.

Но завтра мне нужно было вновь на занятия к восьми утра, и голова должна была быть свежей. Я почувствовала, как Митихиро гладит мои распущенные волосы, и повернула к нему голову. Его глаза блестели. Я вспомнила сегодняшнюю лекцию. Один из видов контакта назывался «сумата» – сношение между бедер. Другой «текоки»[11]– доведение партнера до оргазма руками.

«А почему бы не объединить эти способы?» – подумала я и улыбнулась, поцеловав Митихиро.

Его «нефритовый стебель» мгновенно отреагировал. Я скинула халат и легла животом на кресло, встав коленями на пол. Митихиро опустился вниз и начал нежно целовать мои ягодицы. Я почувствовала упирающийся «нефритовый стебель» и рукой направила его ниже, между своих сжатых бедер. Митихиро убыстрил движения. И вот я услышала, как он вскрикнул, и семя брызнуло мне в ладонь.

Из тетради лекций Сайюри:

«Трущиеся женщины – фантазия о гиперсексуальных и перевозбужденных женщинах. Они изнывают от желания и начинают тереться о разные предметы: углы столов, низкие оградки, лестничные перила и т. п., всегда в общественном месте.

Медсестра – фантазия о медсестрах, работающих без униформы. Или без нижнего белья. При этом они продолжают вести себя совершенно естественно, не замечая собственной наготы.

Лики терпения – секс происходит за стеной, и мужчина видит только лицо женщины в специальном отверстии.

Буккаке («всплеск») – эякуляция на лицо или тело. Одна из фантазий на эту тему: до сотни одинаково одетых мужчин стоят в очереди, чтобы «фрукт лопнул» на одну и ту же женщину.

Гоккун (буквально – звук при сглатывании). Глотание семени.

Дзамен (от немецкого слова, значение которого – «сперма»). Японцы практикуют игры со спермой в самых разнообразных формах, и это оказало огромное влияние на порнокультуру других стран. Например, в некоторых сценах орального секса, закончившегося семяизвержением, сперму собирают в ладошку и подносят ее к объективу камеры, как бы демонстрируя результат работы.

Сёфуки («кит, пускающий фонтан») – женская эякуляция. Обычно случается от стимуляции g-точки.

Ягаи («на улице») – фантазии на тему публичного секса, мочеиспускания и т. д. Существует японское видео в стиле «ягаи», т. е. снятое в общественном месте. Несколько женщин соревнуются, кто из них сможет дольше терпеть. Показывается нарастающий дискомфорт, который переходит в самый настоящий позор, когда они наконец не выдерживают и мочатся прилюдно.