— Чего ни скажешь в пылу ссоры. — Горшакову хотелось достать портсигар, но он мужественно терпел.

— Верно, — согласился Началов. — Но это уже мотив. Рабочая версия для следствия. У тебя есть алиби на вчерашний вечер?

— А то! Я был в ресторане. Не в симаковском, в другом. «Седьмое чудо света». Со мной были мои друзья: Левинсон, Протасов, Лебедев… Ну, да ты их всех знаешь, Дрюня! Не веришь мне — поговори с ними, — улыбка Горшакова стала еще шире. — Чистый я, начальничек.

Некоторое время Началов хранил молчание.

— Послушай, Артем, — сказал он после паузы. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я от вашей братии все равно просто так не отстану. И если мне не удастся засадить за решетку вас всех, то, я тут подумал, почему бы для начала не обойтись кем-нибудь одним… Я выбрал тебя, Артем. Хочешь стать козлом отпущения?

— За козла ответишь, — через губу бросил Горшаков.

— А ты им станешь, — как ни в чем не бывало продолжил Началов. — Я вцеплюсь в тебя мертвой хваткой и не выпущу, пока не дожму. Я буду очень стараться, Артем. Дело по убийству Симакова — это только первая ласточка. Я пообщаюсь с другими бизнесменами, которых ты, мягко говоря, курируешь, и добьюсь от них показаний, что ты им угрожал. Вымогательство — это статья. Серьезная статья, Артем. А учитывая то, что ты у нас уже был судим, получается рецидив. Получишь на всю катушку. Хочешь знать, что я еще могу сделать? — сам себя распалял капитан. — Скажу. Я распоряжусь поместить тебя в отдельную камеру. Ну, хотя бы на месяц. Думаю, этого будет достаточным. Ты же у нас торчок, Артем. Да? У тебя и сейчас ручки к твоему сраному портсигару тянутся. А если ты проведешь месяц без шмали? Подумай. Ты у меня сам на допрос попросишься и начнешь всех своих корешей сдавать поименно. С паролями и явками. Так зачем же подвергать свой организм таким суровым испытаниям? Почему бы нам не обойтись без этого садизма? Начинай сдавать их сейчас…

Началов замолчал. Горшаков небрежно бросил использованную спичку прямо на пол и пару минут тоже сидел молча. Затем снял ногу с ноги и поднялся. Склонился над столом капитана.

— Чтобы меня засадить, Дрюня, у тебя кишка тонка, — жестко произнес он. — Но ты можешь попробовать. Дерзай! Полетишь со своего насиженного капитанского стульчика, как фанера над Парижем. А сукой я никогда не был. И не буду. Потому как западло, начальничек.

— Не зарекайся, Артем, — хмуро ответил Началов.

Горшаков выпрямился.

— Допрос окончен?

— Окончен, — капитан тоже встал. — А вот неприятности для тебя, Артем, только начинаются. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Не буду.

Горшаков степенно двинулся к выходу из кабинета, на ходу извлекая из кармана заветный портсигар. У самого порога он демонстративно плюнул себе под ноги.

Мазитов шел первым, локтями расталкивая толпу встречающих и провожающих аборигенов. В этот момент он, несмотря на свой маленький рост, был похож на идущий на полной скорости локомотив. Копнин следовал за ним, цепко оглядываясь по сторонам. Он не исключал вероятности того, что Пилота мог встречать кто-нибудь из местных.

Голос диспетчера по громкоговорителю известил о том, что поезд «Москва — Новоречинск» прибывает на первый путь через пять минут. Согласно информации, полученной от Тихона, Пилот ехал в вагоне повышенной комфортности под номером семь. Мазитов уже приблизительно прикинул, в какой точке должен остановиться этот вагон.

Копнин пристроил во рту сигарету и пристально посмотрел в сторону, откуда должен был показаться локомотив. Мазитов прошел немного вперед, потом вернулся. Рядом с ними расположились плотной кучкой не менее двадцати встречающих.

— Дай закурить, — попросил Илья.

Копнин передал ему пачку.

— Ты похож на еврея, — сказал он, глубоко затягиваясь. — Помнишь, такой анекдот про пограничников?

— Я просто забыл купить.

— Ты всегда так говоришь.

— Да ладно, не будь крохобором. — Мазитов закурил и вернул сигареты Копнину.

Погода сегодня выдалась достаточно теплой, и вместо привычного в последнее время плаща на Викторе был темно-зеленый твидовый костюм, надетый поверх голубой рубашки. Оружие Копнина покоилось в самодельной наплечной кобуре. Мазитов, в отличие от товарища не склонный к пижонству, нарядился в яркий спортивный костюм. Его компактный пистолет лежал в правом кармане олимпийки.

— Зря мы приперлись вдвоем, — Илья огляделся по сторонам. — Не будет у него никакого прикрытия. Тихон же сказал, что он едет инкогнито. То же самое предполагал и Леонид. Я бы справился без тебя.

— Хочешь, чтобы я ушел? — улыбнулся Копнин.

— Да чего уж теперь? Куда от тебя денешься? Будешь страховать тылы.

— Есть, товарищ командир.

Локомотив показался на горизонте в тот самый момент, когда девушка-диспетчер подтвердила собственную информацию о его прибытии. Мазитов сунул руку в карман.

Поезд на всех парах ворвался на территорию вокзала и только потом начал сбрасывать скорость. Среди толпы встречающих поднялся привычный галдеж, но киллеры не обратили на него ни малейшего внимания.

Свистя тормозными колодками, поезд остановился. Вагон под номером семь оказался немного правее, чем предполагал Илья. Напротив них с Копниным остановился восьмой. Мазитов сделал несколько шагов вперед, в сторону головы поезда. Копнин остался на месте. Быстрым легким движением он расстегнул пиджак. Стрелять в Герасимова по изначальной договоренности должен был Илья, но мало ли что…

Из поезда стали выходить пассажиры. Третьим по счету из восьмого вагона вышел Тихон. Он быстро огляделся и встретился глазами с Лисом. Молча кивнул в сторону седьмого вагона, закинул за спину спортивную сумку и, уже не оглядываясь, зашагал вдоль перрона.

Герасимов сошел с подножки в числе последних. Внешне он ничем не напоминал именитого столичного вора в законе. Скромный костюмчик, чемодан на ремешках. Заметив его, Мазитов даже на секунду заколебался. Растерянно оглянулся на напарника. Копнин кивнул. Пилот уже развернулся к ним спиной и зашагал прочь.

Со своего места Лис не видел, как его подельник выхватил пистолет, и не слышал хлопков глушителя. Но выстрелов было два. Копнин определил это по тому, как дважды дернулся Герасимов, а затем стал заваливаться на бок. Спинка пиджака в двух местах окрасилась алым цветом. Какая-то женщина истошно заорала во весь голос. Через секунду к ее воплю присоединились и другие.

Мазитов, подняв воротник олимпийки и опустив голову вниз, толкнул плечом проводницу, вспрыгнул на подножку поезда и скрылся из виду. Копнин знал, что напарник должен спуститься на рельсы с противоположной стороны, пройти в противоположном направлении не более трех метров и спуститься в подземный переход.