С Джином не церемонились. Сильнейший удар под дых поставил его на колени.

— Что ж вы творите, суки? — прохрипел он.

И тут же на голову со страшной силой опустилась тяжеленная книга.

— Это тебе за сук, — мило улыбнулся ему опер с узким носом, но непомерно широкими ноздрями.

— Что за дела, начальник?

— Хочешь узнать? Присаживайся, поговорим…

На стул Джин опускался медленно и с опаской. Боялся, что стоявший позади опер выбьет его ударом ноги. Но нет, обошлось. А опер за столом даже угостил его сигаретой.

— Девушку кислотой зачем облили? — почти ласково спросил он.

— Какой кислотой? — изобразил непонимание Джин.

— Серной…

— Какую девушку?

— Зовут Евгения, фамилия Володарцева.

— Не знаю такую.

И снова на голову опустился тяжелый талмуд.

— Честное слово, не знаю!

— А Снегурку куда подевал?

— А-а, Снегурку… Это которую мы в Сокольниках подобрали?.. У нее еще маска на лице была…

— Где она?

— Беда, начальник… — хлюпнул носом Джин. — Я с ней сначала переспал, а потом уже увидел, что у нее руки исколоты. Наркоша она… Что, если она меня спидаком заразила?

— Значит, сдохнешь, — не моргнув глазом сказал опер. — Я спрашиваю, где она?

— Так ушла… Я ей на лапу дал, и она ушла. Еще вчера…

— Куда?

— Не знаю… Найди ее, начальник. Я тебя умоляю, найди! Пусть у нее анализы возьмут!

— Анализ у тебя возьмут. На глисты… Что такое пресс-хата, знаешь?

— За что, начальник?.. Я-то в чем виноват? Ехали мы с Юриком, смотрим, Снегурка к нам бежит. Это ж как новогодний подарок, а кто от подарков отказывается?.. Блин, если она мне на конца подарок подарила… Найди ее, начальник!

Очередной удар по голове привел Джина в чувство. Но правду из него не выбил. И напрасно опера измывались над ним и угрожали, он твердо стоял на своем. Снегурку в маске Бабы-яги он не знал и не видел, как она плеснула серной кислотой в лицо гражданке Володарцевой. И опознать он ее не мог, так как сексом с ним она занималась в той же маске. Дескать, сам так захотел, для остроты ощущений. Новый год как-никак…

Тема Тарань долго смотрел на Никиту. Наконец в его глазах появилось узнавание.

— Студент?

С Темой Никита познакомился еще в следственном изоляторе, до этапа. Парень был авторитетным бандитом из «новых». Стрелки, разборки, кровь, стволы… Его и взяли за незаконное ношение оружия, но во время следствия он разгуливал на свободе в надежде, что адвокаты развалят дело. Но прогадал Тема: ему впаяли три года лагерей и после суда отправили в камеру для осужденных.

Тема был крутым пацаном и людей совершенно не боялся — с ходу обломал рога одному особо борзому типу. Но вскоре выяснилось, что парень страдает клаустрофобией, его пугало замкнутое пространство. Братва посоветовала ему обратиться к Никите, а тот прописал ему курс лечебной терапии. Под видом суперэффективных транквилизаторов он скармливал ему обычный глюконат кальция. Через три-четыре дня все страхи улетучились — то ли сами по себе, то ли сработал эффект самовнушения.

— Здорово, Тарань!

Никита не был ни вором, ни бандитом, но за ним тюрьма, и он имел право говорить с Темой в разгильдяйски непринужденном тоне. Но самого права было мало, нужно было еще уметь владеть собой, ибо, судя по машине, на которой Тема подъехал к ресторану, он представлял собой достаточно большую величину в криминальном мире.

— Ты как меня нашел? — подозрительно спросил бандит.

— Ты же сам говорил, где тебя можно найти…

— Когда это было. Времена меняются…

— Так я на все сто и не рассчитывал, когда сюда шел. А, как видишь, нашел.

— Что надо, Студент?

Никита перехватил Тему по пути от машины к парадному входу в ресторан. Судя по всему, авторитет куда-то спешил. Но все-таки остановился. Вот он достает из кармана пачку сигарет, предлагает угоститься. Значит, есть у него время на своего бывшего сокамерника. Как есть и сам интерес, неважно, что ностальгический.

— Помнишь, ты говорил, что если вдруг какая беда, могу к тебе обратиться.

— Помню, брат. Я все помню… А что, беда случилась?

— Ну, да… Девушку мою кислотой облили.

— Беспредел. И какая падла это сделала? — спросил Тема участливо, но при этом без видимого желания покарать виновного.

— Да есть тут одни отморозки… Их завтра из ментовки выпускают.

— И что?

— Меня заказчик интересует. А они не говорят. Сказали, что не при делах, а менты им поверили.

— Значит, на лапу им дали. Серьезные люди?

— Да нет, шваль вокзальная. Я с операми говорил, они сказали, что эти бакланы по электричкам «зайцев» штрафуют…

— «Зайцев»?! По электричкам?! — развеселился Тема. — Ну ваще… Шелупонь, в натуре… А бабу твою, думаешь, заказали?

— Уверен… Они хоть шваль, но хитро все придумали. Как будто это моя бывшая подруга ей отомстила, маскарад устроили…

— Да тут, ля, страсти французского двора… Ну, пошли, брат, за встречу поднимем, а заодно и поговорим…

Тема провел Никиту в отдельный кабинет, улыбчивая официантка в коротенькой юбочке и кружевном переднике подала обед. И графинчик водки.

— Ну, сначала для аппетита! — задорно подмигнув Никите, поднял стопку Тема.

Никита приготовился к резкому вкусу, заранее сморщился. Но водка оказалась обыкновенной водой. Холодной, освежающей, но водой.

— А это тебе за таблетки, которыми ты меня кормил! — расхохотался Тема.

Никите стало не по себе. Оказывается, бандит разгадал его хитрость. И ладно, если он откажется ему помочь. Худо, если он отгрузит ему лишнюю тонну проблем…

* * *

Анатолий Данилович был неумолим. Жениться немедленно. Здесь и сейчас, прямо в больничной палате. Все уже готово для бракосочетания. Не было только белого подвенечного платья: не успели пошить, но это, как ни странно, не раздражало, а, напротив, успокаивало Евгению — создавалась иллюзия, что замуж она выходит понарошку…

Когда она впервые сказала Варшагину-старшему «да», прежде всего она хотела, чтобы тот оградил ее от поползновений со стороны своего внука. Но беда пришла с другой стороны… Трудно было поверить, что Никита способен на такое. Ладно, если бы его Диана действовала сама по себе, так нет, он ей помог в этом: окликнул Евгению в тот момент, когда она садилась в машину. Он нарочно отвлек ее, чтобы его подруга смогла осуществить свой или, скорее всего, их совместный замысел… На счастье, она успела закрыть лицо ладонями и наклонить голову. А на руках были перчатки, кожа которых и приняла на себя основной удар. Несколько капель попали на подбородок, но врач говорит, что это не страшно: специальная терапия сведет следы от ожогов на нет. Кисти рук тоже пострадали: кислота прожгла перчатки, добралась до родной кожи, но и это поправимо. Не все просто с верхней частью головы. Серная дрянь сожгла волосы и еще сильней кожу под ней. С этим серьезно: уродливые шрамы останутся на всю жизнь, и неизвестно, будут ли расти на этом месте волосы. Но есть парики, посредством которых можно будет скрывать дефект… А пока что Евгения вся в бинтах, и даже обручальное кольцо на палец не наденешь.