Он обводит взглядом собравшихся.

— Конечно, мне ни к чему говорить вам все это потому, что вы и так все это знаете, вот поэтому-то каждый, и каждая, из вас так рвется взяться за эту работу… чтобы позволить другим сорваться с крючка, благородно пожертвовав собой. Ну, я, как ваш тактический советник, даю вам совет забыть обо всем этом деле и отправляться домой… поскольку я не верю, что Скив когда-нибудь собирался допустить, чтобы дело зашло так далеко… или, если вы твердо решили убить королеву, то позвольте это сделать мне. Как я уже сказал, я старик, которому нечего делать, кроме как лентяйничать в отставке, потворствуя своим мелким слабостям. Все вы приносите больше пользы в жизни, и, следовательно, более ценны, чем я. Кроме того, — он позволяет заиграть у него на лице легкой усмешке, — возможно будет довольно забавно побывать еще разок в небольшом деле. Я, в общем-то, никогда не рассчитывал умереть в постели.

— Это очень мило с твоей стороны, Большой Джули, — говорит Тананда, — но об этом, безусловно, быть не может и речи. Хоть ты и работал с нами в качестве советника, в саму команду ты, в действительности, не входишь… а я уверена, что уж эту-то работу Скив никак не захотел бы скинуть через нас на субподряд.

— Думаю, по крайней мере, в этом мы все единодушны, — говорит Маша, окидывая взглядом собрание. — Если уж предстоит это сделать, то это предстоит сделать одному или одной из нас.

— Значит, вы по-прежнему думаете о покушении на Цикуту? — хмурится бывший генерал.

— Я думаю, — объявляет, вставая, Корреш. — Я думаю, что мы все слишком устали и чересчур много выпили, чтобы принять разумное решение. Предлагаю отправиться сейчас всем соснуть и возобновить это обсуждение утром, когда у нас прояснится в головах.

— Знаешь, это первая разумная мысль, какую я услышала за последние полчаса, — говорит Тананда, сама чуточку потягиваясь… на что было бы приятно поглядеть, если б я по-прежнему не думал о непосредственной проблеме.

— Хорошая идея, Корреш, — одобряет Нунцио.

— Верно.

— По-моему, неплохо.

Поскольку все согласны, вечеринка завершается, и мы все начинаем разбредаться по своим комнатам.

— Нунцио, — говорю я, как только остальные выходят из зоны слышимости. — Ты думаешь то же, что думаю я?

— Что нам следует рассчитывать на вставание завтра чуть пораньше? — уточняет он.

—… Потому что если кто-то и покусится на королеву, так это будем мы, — провозглашаю я.

—… А если мы предоставим решать это группе, то эту работу может получить кто-то другой… — добавляет он.

—… Тогда как, если мы просто поставим их перед свершившимся фактом, то будет слишком поздно спорить, — заканчиваю я. — Верно?

— Верно, — отвечает он.

Как я говорю, хотя у нас с Нунцио бывают иногда разногласия, когда ставки высоки, мы весьма неплохо работаем вместе… вот почему мы оба и улыбаемся, когда машем другим, желая им спокойной ночи.

Мы должны спешить… уже почти конец!

Ф. Фогг

Как я упоминал, мы с Нунцио прихватили с собой на это задание несколько аксессуаров, которые оставили на хранение у Большого Джули, опасаясь, что армия может не очень оценить, если мы явимся на службу уже экипированными… особенно, когда наше личное снаряжение имеет тенденцию быть намного лучшего качества, чем выдаваемое армией.

Будучи истинными профессионалами, мы проводили немало времени, сортируя предметы в наших походных ранцах, в поисках тех, которые будут полезны специфически для данной работы. Кастеты, спиленные бильярдные кии, свинцовые трубы и тому подобное мы откладываем в сторону… так как они обычно используются для более тонких операций, и пытаться применить их на смертельный лад было бы делом и долгим и неаккуратным. И, хотя у нас сердца кровью обливались, мы также решаем оставить тут наши арбалеты работы Йоло. Хоть те и великолепны при открытом столкновении, они немного великоваты, чтобы считаться скрытным оружием, а это расценивается нами как недостаток, так как все, чем бы мы там ни воспользовались, должно быть пронесено под носом у телохранителей королевы. И хотя эти вычеркивания несколько сокращают наш список снаряжения, у нас по-прежнему остается приличный ассортимент орудий, из которых мы должны сделать окончательный выбор.

Нунцио в конце концов останавливается на карманном арбалете с пистолетной рукояткой и струне от рояля… просто на всякий случай… в то время как я выбираю сумпитан и симпатичный набор метательных ножей. Для тех из вас, кто, возможно, удивлен последним выбором замечу, что, хотя я, возможно, и не мастер как Змей, по части режиков я далеко не недотепа. К несчастью, я не в состоянии снабдить вас доказательствами этого, так как тех, кто мог бы засвидетельствовать степень моего опыта из первых рук, с нами, к сожалению, больше нет… но я отвлекаюсь.

— Знаешь, Гвидо, — говорит Нунцио, принимаясь упрятывать свое снаряжение в щегольскую штатскую одежду, которую мы теперь носим. — При взятии нами этого контракта на себя возникает одно затруднение.

— Какое именно?

— Ну, если мы попадемся после дела, что как указывает Большой Джули, вполне возможно, если не вероятно, то снова столкнемся с ситуацией, когда все выглядит, как будто Синдикат вмешивается в дела королевства Поссилтум.

— Брось, Нунцио, — возражаю я. — Мы уже много лет работали на Синдикат, и за все это время властям не удалось даже приблизиться к доказательству какой-то прямой связи между нами и этой почтенной организацией.

— Я думал не о властях, — мрачно-так говорит мне кузен. — Я думал о доне Хо и других, упомянутых доном Брюсом донах Синдиката.

— О… Да.

Об этом я не подумал, но над этим определенно стоит поразмыслить. Однако я все равно не согласен дать одному из других членов команды корпорации «М. И. Ф» расхлебывать кашу вместо нас.

— Вот что я тебе скажу, — говорю я. — Все шансы за то, что реально пришивать потребуется только одного из нас… верно?

— Ну да. И что?

— А то, что если все будет выглядеть так, словно он попадется, то другой пришьет его. И тогда уцелевший скажет, что тот, который пришил королеву — ренегат и был ликвидирован за нарушение приказов Босса.

— По-моему, неплохо, — одобряет Нунцио. — Пошли.

Если, наверное, наше отношение к смерти, не говоря уж о возможности, что придется пришить друг друга, кажется немного черствым, то я бы предложил вам заново учесть, чем мы с Нунцио зарабатываем на жизнь. Мы телохранители… а это значит, что вместе со своей работой мы принимаем и возможность, что когда-нибудь одному или обоим из нас придется умереть так, чтобы не погибло лицо, которое мы защищаем. Повторяю, это часть нашей работы… и мы были бы настоящими болванами, если бы после всего этого времени данная составная часть нашей работы оказалась сюрпризом.