Иногда некто пытается разморозить рапунцель (или онегина), начинает кипеть в страсти и сам из себя готовит уху. Такое тоже бывает нередко, потому что «кипеть в своей страсти» и «кипятить в своей страсти другого» – принципиально разные вещи. В первом случае вы теряете проактивность и превращаетесь в пищу. А во втором сохраняете себя, свое Я, свою волю и свой центр.

Что такое воля, лучше всех объяснил великий психолог Уильям Джеймс (1842–1910 гг.). Многие психологи пропустили то, что описывал Джеймс, а обратил на это внимание наш психолог Алексей Николаевич Леонтьев (1903–1979 гг.) и сформулировал конкретней.

Воля – это способность переключать свое внимание. Это возможность управлять своим вниманием.

Внимание связано с энергией. Куда вы направляете внимание, туда и течет ваша энергия.

Карл Юнг толковал «либидо» (энергию) как интерес, но имел в виду именно это – внимание.

Если вашим вниманием управляет другой, вы – рыба, если вы сами управляете своим вниманием – вы рыбак.

Смотрите, как поступают замороженные. Они боятся, что их волей, то есть их вниманием кто-то завладеет, и запираются в башню, в раковину свою. В результате они тоже не управляют вниманием, его не на что направлять, они просто тупят в темноте и тишине. Отвыкнув от искушений, они становятся еще более слабы и уязвимы, и как только они видят кого-то, кто дает им удовольствие, они сейчас же залипают на нем своим голодым нетренированным, безвольным вниманием. И все.

Человек должен жить среди множества стимулов, искушений, возможностей, кайфов, чужих страстей и привлекательных шансов, и он должен учиться сам владеть своим вниманием, сам направлять его на то, что ему полезно, забирать у того, что лично ему вредит.

Бесконечный вой людей-рыб, как их поймали на крючок или в сеть и держат, потому и бесконечен, что пока ты видишь в другом хозяина своего внимания и предъявляешь ему претензии, что он плохо обращается с тобой, ты не найдешь хозяина в себе. Ты останешься рыбой, довольной или недовольной, какая разница.

Каждый здоровый человек обладает врожденной возможностью развить собственную волю (вложив в это труд – непременное условие), чтобы самостоятельно владеть собой и своим вниманием. Нельзя упрекать хозяина в том, что он плохо обращается с тобой. Надо избегать любых хозяев: добрых и злых в одинаковой степени.

Все зависимые люди жалуются на то, что некто, к кому человек прилепился, жесток и жаден. А где жалобы на свою зависимость? Их нет, потому что как только человек осознаёт, что он зависим и что он не должен быть зависим, ему надо выйти из зависимости, – тут же начинается внутренняя работа и слияние становится меньше.

А пока человека зависимость устраивает, но не устраивает то, что хозяин плохо кормит, мало ласкает, он остается рабом и нет никакого смысла в доброте хозяина. Чем злей хозяин, тем больше у человека шансов перестать быть рабом. Хотя от злого хозяина человек может пострадать физически, с добрым его тушка останется сохранней. Но человек – это не тушка, это прежде всего – его воля.

Многие люди чересчур озабочены вопросом: как же распознать, хороший человек или плохой, с самого начала? Если хороший, можно ему отдаться, если плохой, надо убегать. Но это стратегия рапана, даже не рыбы. Рыба и то пытается взаимодействовать, а на крючок не попадаться. Рыба понимает, что прячась на дне, она останется голодной и жизнь ее будет унылой. Поэтому надо взаимодействовать активно, но не попадаться на крючок. И это только рыба, а человек, любой человек, может стать рыбаком, то есть брать любые радости из потока жизни, твердо стоя на своих ногах, если хорошо запомнит и воплотит два правила:

• Защищаться от потока (чувств, эмоций, желаний) не надо, это сама жизнь. Защита от потока = смерть.

• Отдаваться потоку, отключив волю, не стоит, это значит в потоке потерять себя. Потеря себя = смерть.

Надо открыться потоку, но при этом сохранить себя, а это бывает, только когда у человека есть внутренний стержень. Тогда ему не нужны жесткие границы для самозащиты. Свой замороженный панцирь он может скинуть.

Отношения замороженных людей напоминают поговорку «Из огня да в полымя».

Либо они заморожены: границы их жесткие, отношение к партнеру циничное и свысока, либо они сразу тают, едва влюбившись, границы их становятся мягкими и очень липкими.

Липкость проявляется в навязчивости и стремлении слиться, в постоянном поиске близости с любимым.

Даже если они не липнут в реале, они не отлипают от страничек в Сети.

Не отлипают мыслями от возлюбленного, думают о нем все время, мечтают.

Фигура в поле растет так быстро, что вытесняет все остальное. Опоры рушатся.

И если у них нет других, прокачанных ресурсов, которые сами тянут на себя внимание и не дают про себя забыть, то очень быстро возникает аддикция.

Аддикция, как Харибда, затягивает в свой темный водоворот.

Она съедает человека, как паучья самка своего самца. Откусывает ему голову, а потом доедает тельце.

Помните надпись на вещем камне в сказках про богатыря? «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – голову потеряешь…»

Вот так и у замороженного, который стал липким человечком.

Слева – Сцилла, разочарование в любви, фрустрация и ее зубастые пасти, которые съедят коня, то есть жизненную силу, возвратив человека в замороженное состояние.

Справа – Харибда, аддикция и ее водоворот с причудливыми галлюцинациями вместо иллюзий.

Почему замороженные так быстро превращаются в липких?

Обычно люди, имеющие очень жесткие, замороженные границы, не имеют крепкого стрежня, внутри них кисель, поэтому они боятся утратить себя и морозятся, не проявляют ни к кому интереса, отгораживаются, замыкаются на себе. От заморозки и эгоцентризма их нутро становится слабей, поскольку не взаимодействует ни с кем, а прозябает.

Такой человек не получает достаточно питания от ресурсов, поэтому слабеет изнутри.

Разморозив извне такого человека, то есть сделав его границы мягкими, можно увидеть его очень быстрое растворение.

Он сливается с тем, кто разморозил его, словно его липкая масса старается окружить собой чужой стержень.

Это человеческое качество – окружать собой более сильного, сливаться и беспрекословно подчиняться ему – описывал еще Гюстав Лебон (1841–1931 гг.), французский социолог. В состоянии аффекта, то есть очень сильных эмоций, психика ищет опоры для спасения, и если она не находит опоры в самом человеке, она стремится подчинить его другому, более сильному и уверенному, который находится рядом. Это – инстинкт толпы, или, как это называл Иван Петрович Павлов, – рефлекс подчинения.