Не смирившаяся с крахом мечты о церковной карьере старшего сына Камилла возлагала теперь надежды на Изеппо, изъявившего желание стать священником. Несколько лет он был служкой в церкви Сан-Проволо, а теперь помогает на литургии настоятелю Сан-Джованни ин Олео, хотя тот часто бывает им недоволен и корит за нерадивость. Для поступления в духовную семинарию необходимо заручиться свидетельством о рождении Изеппо в законном браке, его здоровье, умственном и физическом, равно как и о том, что он не происходит из евреев, сарацинов или прочих еретиков. Одним словом, требуется доказательство его истинно христианского происхождения. Ранним октябрьским утром Джован Баттиста, Камилла и двое свидетелей, знакомые прихожане плотник Пьетро Мистрозан и цирюльник Пьетро Такео, направились к нотариусу за искомым документом в надежде, что их младший сын непременно будет зачислен в семинарию при монастыре Сан-Франческо делла Винья.

Тем временем Вивальди продолжал упорно трудиться дома и в приюте Пьета над сонатами и концертами, не оставляя мысли о театре. Памятуя о данном обещании Риму, он читал и перечитывал множество либретто, чтобы выбрать из них подходящее для театра Капраника в дни римского карнавала. Одновременно ему приходилось поддерживать отношения с заальпийскими музыкальными кругами, среди которых его партитуры пользовались необыкновенным спросом. Постоянно приходили прямые или косвенные просьбы о приобретении его рукописных партитур. Однажды он повстречался с именитым гостем из Богемии графом Винчеславом Мурзиным, который попросил маэстро выслать принцу Антону Ульриху шесть своих концертов и три увертюры, выписав вексель на 400 флоринов. Чешская знать в Европе считалась самой подготовленной в музыкальном отношении. Нередко в Богемии музыке обучали даже лакеев, конюхов, кузнецов, садовников, но отнюдь не из-за филантропических соображений, а чтобы всегда иметь под рукой дешёвый придворный оркестр для проведения музыкальных вечеров в замках.

После долгих поисков Вивальди остановился на либретто венецианского каноника Николо Беренгани «Джустино». Оформление оперы он поручил мастерам на все руки братьям Мауро, которые делают эскизы, расписывают декорации, устанавливают их, а порой выступают и в роли хореографов. В новой опере тринадцать сцен, из которых наиболее важные — это осада Константинополя и появление богини Фортуны, сидящей на вращающемся колесе в окружении своих Гениев. Договорились, что один из братьев Мауро присоединится к Вивальди в Риме.

По причине тумана, не покидающего лагуну, или из-за волнений в связи с предстоящей дальней дорогой астма вновь дала о себе знать.

Что же делать? Знающие люди посоветовали изменить маршрут и вначале отправиться морем до Кьоджи, а оттуда на перекладных через Равенну и Римини прямиком до Рима. Такой путь несколько короче и менее утомителен. Утром безотказный Меми довёз Вивальди до порта, а там маэстро должен пересесть на отплывающее судно.

* * *

Вновь оказавшись в римском театре Капраника, Вивальди никак не ожидал, что до постановки «Джустино» ему предстоит ещё написать новую работу к открытию карнавала, а времени нет. С владельцем театра была достигнута договорённость, что для облегчения задачи будет сочинено нечто вроде «pacturro». В качестве либретто было предложено сочинение венецианского аббата Франческо Сильвани, весьма плодовитого автора. Его либретто «Тигран, или Триумф Любви над Ненавистью» — это полная драматизма история отношений между царём Армении и Понтийским царством. Музыку второго акта написал Вивальди, а остальное было поручено римским композиторам Бенедетто Микели и Николе Ромальди. Помня об удачном выступлении в роли Антиопы в «Геракле» певца из Перуджи Джачинто Фонтана по прозвищу Фарфаллино, Вивальди решил его занять в двух новых постановках: в роли Ипполиты в «Джустино» и Клеопатры в «Тигране». Однако с «Джустино» неожиданно возникли трудности. Цензура узрела в либретто «некоторые утверждения, противоречащие „законам Природы и Божественного начала“». Срочно требовалось вмешательство некоего влиятельного лица, и результат не замедлил сказаться. Разрешение было вскоре получено, поскольку вдруг выяснилось, что либретто посвящено графине Фаустине Маттеи Конти, представительнице одного из самых влиятельных римских семейств и любимой племяннице нынешнего папы Иннокентия XIII, в миру Микеле Анджело Деи Конти.

В последние годы резко активизировалась деятельность оперных театров в Риме, чьи спектакли обрели устойчивое постоянство. Обычно в них ставились оперы композиторов неаполитанской школы. Неожиданное появление Вивальди в театрах Делла Паче и Капранике, пока лишь с двумя операми, внесло свежесть, необычную мелодичность звучания и вдохнуло новую жизнь в оперу, что было восторженно встречено римской публикой. Те, чей слух был приучен к восприятию исключительно мелодики Скарлатти и Корелли, столкнулись вдруг с новым стилем. Один из римских критиков после премьеры «Джустино» назвал такой стиль ломбардским, в котором «ритм подчинён главным образом раскрытию выразительности музыкальных образов». Дело в том, что для римлян Ломбардия — это вся Паданская равнина, за исключением Пьемонта.

В те памятные для Вивальди дни Рим жил ожиданием развязки. Папа Иннокентий XIII тяжело болел, о чём знал весь город. Его смерть наступила в ночь на 7 марта 1724 года. Как и большинство римлян, Вивальди направился в собор Святого Петра, где оказался зажатым в толпе священников, монахов, монахинь и простолюдинов. С трудом удалось разглядеть поверх моря голов траурный катафалк с телом покойного. От напирающей толпы дышать было нечем, и он почувствовал приступ удушья. Кое-как протиснувшись к стене, Вивальди присел на корточки, чтобы прийти в себя и отдышаться. Дыхание понемногу восстановилось, ему удалось вырваться из цепких объятий толпы и очутиться на воле. Не найдя поблизости извозчика, он поплёлся в сторону своей гостиницы вдоль набережной Тибра. Там он нашёл приглашение кардинала Оттобони в ложу для именитых гостей, чтобы присутствовать на церемонии похорон. Дабы вновь не испытывать судьбу, Вивальди от приглашения вежливо отказался, сославшись на недомогание. Хватит с него нынешних мучений в соборе, где он чуть было не отдал Богу душу.

Потянулись дни долгого ожидания результата конклава — выбирали нового папу. Все театры были закрыты, а римляне с интересом следили за другим зрелищем, с нетерпением ожидая появление белого дыма из трубы над Сикстинской капеллой, что означало бы — престол занял новый понтифик. Который день появлялся только чёрный дымок, и любопытство римлян всё более возрастало. В толпе на площади строились различные догадки о будущем избраннике на папский престол.

Воспользовавшись этой паузой, для него столь удачно затянувшейся, Вивальди дни напролёт работал в своей комнатушке в гостинице, которую вернее было бы назвать постоялым двором. Чтобы немного развеяться, он время от времени совершал прогулки в коляске вдоль Тибра по аллее с могучими платанами. Однажды с посыльным пришёл заказ на написание нескольких арий на стихи известного поэта-иезуита монсеньора Барбьери, заплатившего 100 дукатов. Через пару дней за ним была прислана карета из дворца Колонна, где в узком кругу приглашённых состоялось прослушивание нового вокального цикла, тепло принятого слушателями.