Шон заторопился. Похищение мумии отчего-то встревожило его. Хотя Лиам, возможно, был прав: это чья-то эксцентричная выходка. Как знать, может быть, сундук украл сумасшедший коллекционер, давно мечтавший заполучить в свою коллекцию мумию начала девятнадцатого века.

У дома он почти бежал, внезапно осознав, что с тех пор, как ушел, минуло уже несколько часов. Лиам не сразу смог освободиться, чтобы пойти с ним в тир – он был занят бумажной работой по передаче своих обязанностей другим детективам на время его отсутствия.

Впрочем, тренировка того стоила. У него всегда был меткий глаз и твердая рука, но поскольку по работе обращаться с оружием ему не приходилось, он, конечно, давно не брал его в руки.

Фестиваль подходил к концу, торговцы сворачивали ярмарочный городок на берегу. В конце дня еще ожидались вечеринки, лекции, всякие «пиратские» развлечения и ряженые толпы на улицах. А пока на Ки-Уэст наступило самое красивое время дня – ничто не могло сравниться с закатом на острове. Ослепительно-яркое солнце сделалось нежно-золотистым, а голубое, как бриллиант, небо поблекло и стало серебристо-серым. Потом вдруг горизонт вспыхнул, окрасив небо в невообразимые цвета, от пурпурного до бледно-лилового, от сверкающего золотого до нежно-розового. Шон, хоть и был в получасе ходьбы от моря, видел все отлично. Когда он добрался домой, яркие закатные краски уже поблекли.

Он отпер дверь ключом и громко позвал Ванессу. Она была дома и появилась из кухни или из гостиной в белом платье на бретелях, подчеркивающем загар. Отчего-то она смотрела на него огромными глазами, будто хотела обвинить его в некоем гнусном преступлении.

– Шон, – сказала она.

– Мы куда-то идем? – спросил Шон.

– Конечно. Прощальная вечеринка у О'Хары. Все собираются. А ты узнал что-нибудь?

– Нет. Полиция даже не в курсе, с чего начинать. А я… я ходил в тир с Лиамом.

– Мы берем оружие?

– Конечно.

– Пока у нас есть время, Шон, давай ненадолго присядем и поговорим, хорошо? – Она потащила его в столовую. За столом сидел Бартоломью, который виновато взглянул на него и отвел глаза. – Садись, садись. Что ты будешь? Пиво, вино, виски с содовой, чистый виски? Может быть, ром? Напиток пиратов. Странно, но я, кажется, к нему пристрастилась с тех пор, как приехала сюда.

Ванесса вела себя, мягко говоря, странно, но он готов был поклясться, что она трезва как стеклышко.

Шон нахмурился, чуя приближение бури.

– Я буду пиво, – сказал он, садясь за стол, – возьму сам.

Но Ванесса уже ставила перед ним бутылку. Бартоломью был необычно молчалив.

– Шон, я рассказывала тебе о кариатиде с лицом донны Изабеллы, которая является мне и указывает, где искать древности.

– Ну, – медленно и с опаской произнес он.

Она подалась вперед, ее глаза блеснули гневом.

– Лицемер!

– Что???

– Ты говорил мне, что это все игра воображения, а сам живешь с призраком!

Шон открыл рот и забыл закрыть. Он посмотрел на Бартоломью. Она его видит! Она видит Бартоломью.

– Мерзавец! – сказала Ванесса. – Мог бы рассказать мне о своем друге-пирате.

– Я капер, – пискнул Бартоломью.

– Ага, ты его видишь, – растерянно пробормотал Шон.

– Да! Меня чуть инфаркт не хватил. Ты мне ничего не говорил! Я подумала, что это Безумный Миллер.

– Ужасное оскорбление, – заметил Бартоломью.

– А мне откуда было знать? – возмутилась Ванесса. – Так почему ты мне ничего не говорил?

Шон открыл рот и пошевелил губами – совершенно беззвучно. Наконец он закрыл рот, кашлянул, после чего произнес:

– Я боялся, что ты сочтешь меня сумасшедшим.

– Вот как? Ну чудесно. А вместо этого я думала, что это я сумасшедшая.

– Ты видишь его? Четко видишь? – изумлялся Шон.

– Не волнуйся. Тебе и не снились ее способности, – ответил за нее Бартоломью.

– Вот спасибо, – чуть было не обиделся Шон. – И слышишь?

– Еще как! Утром мы весьма мило побеседовали. Я ведь давно чувствовала его присутствие. Я чувствовала что-то. Но я, конечно, не хотела верить, что это призрак. Но теперь…

– Ах, не надо, – прервал ее Бартоломью, – с ума поодиночке сходят.

– Я знаю, – весело рассмеялась Ванесса. Она, кажется, больше не злилась. – Шон, ты все-таки должен был мне рассказать… что есть такие вещи… необъяснимые. Так было бы легче.

Он встал, подошел к ней и взял ее за руки:

– Ванесса, поверь мне… если бы я не думал об этом… Но ведь большинство людей не видят Бартоломью.

– Признаться, я был в шоке, – признался Бартоломью.

– А мне казалось, что мы уже доросли до полного взаимного доверия, – тихо произнесла Ванесса.

Шон нежно поцеловал ее в губы:

– Да, но ты должна понимать…

– Да, да, я понимаю. А ты должен понять, что я приехала сюда, ничего не зная о том, что Джей и другие тоже появятся. И если задуматься, в этом нет ничего странного.

Он притянул ее к себе, заставив подняться, и погладил по волосам:

– Я больше в этом не сомневаюсь.

– Мы, кажется, собирались гулять, – поспешно вмешался Бартоломью.

Они вдвоем обернулись и посмотрели на него.

– А, ну ладно, я иду, – прищелкнул языком Бартоломью. – Встретимся в баре.

Ванесса обвила руками шею Шона и поцеловала его в губы. Несколько минут спустя он хрипло произнес, что если они собираются куда-то идти, то нужно идти. И они пошли.

В тот вечер у О'Хары было яблоку негде упасть. Каждый, кто слышал о находках Ванессы, об исчезновении мумии и предстоящей экспедиции, считал своим долгом заглянуть в бар. Когда собралась их группа, Джейми предложил перейти в патио. Все согласились.

В патио долетали приглушенные звуки музыки и пения. Сегодня Кларинда впервые сама вела караоке-шоу. Она очень волновалась, но имела большой успех. Ночь была прекрасна – не холодная и не жаркая.

Ванесса потягивала свой «Гиннесс», расслабленно прислонившись к Шону, и думала о своем последнем открытии. Она видит духов. Как бы безумно это ни звучало, она больше не боялась – она была в изумлении. Это было похоже на сон, ставший реальностью, в которой она общалась с кем-то, кто жил почти двести лет назад. Бартоломью поведал ей печальную историю своей жизни и сказал, что пока не может покинуть землю, поскольку чувствует, что его миссия по сей день не завершена. Но это не печалит его, потому что за это время он встретил свою Люсинду, Леди в Белом. Бартоломью не мог объяснить способность живущих воспринимать духов. Иные люди видели определенных духов, а остальных – нет, хотя их вокруг было предостаточно. По словам Бартоломью, улицы Ки-Уэст кишат духами, подобно любому историческому месту.