Гутя судорожно сглотнула, выпрямилась и ватным языком пробормотала:

– А может… ты их того, без мотива? Я слышала, так всегда маньяки делают. Может, ты маньяк?

Сева равнодушно пожал плечами:

– Может. Только во всех случаях у меня алиби гранитное – то в больнице лежал, там меня десятки больных видели, то опять же на поле. Там тоже народу до фига. Не получается. А нанимать киллера у маньяков не принято. И главное – никаких мотивов. Больше я женщинами не интересуюсь.

Севастьян затянулся сигаретой и подошел к балкону. Гуте такое заявление не понравилось вовсе. Последняя фраза явно была лишней.

– А я? – вырвалось у нее непроизвольно.

– Я же говорю – не интересуюсь, – не оборачивался Севастьян. – Я боюсь за них.

– Поэтому и от меня убежал? – радостно догадалась Гутя.

– Да… поэтому! – Севастьян резко обернулся. – Только-только я начинаю привыкать к женщине, только-только она мне делается родной, как…

Теперь в его глазах стояли слезы. Гутя тоже смотрела на него мокрыми глазами. Сама себе она виделась принцессой из «Обыкновенного чуда», ну а Севастьян молодым Абдуловым. Ей так хотелось к нему сейчас прижаться, но казалось, только она поцелует его, как тот немедленно превратится в медведя. Ну или не в медведя, но целоваться им точно нельзя – погибать Гуте не хотелось даже за поцелуи любимого.

– А… а что нам делать? – спросила она сдерживая рыдания.

Севастьян молча достал из шкафа чистое полотенце и, глядя куда-то вдаль, вытер гостье лицо от лишней влаги. Это получилось не совсем романтично, но трогательно.

– Ты меня увидела, и мне теперь придется снова пуститься в бега, – тяжело вздохнул он. – Иначе тебя убьют.

– А я вот считаю, что убить теперь должны тебя, – не успокаивалась Гутя. – Во-первых, так будет по справедливости, а во-вторых… я знаю-ю-ю…

– Ерунда. Кому это нужно? – отмахнулся полотенцем Севастьян.

– И ничего не ерунда! Я точно знаю, тебя заказали! Только я еще не знаю – кто именно, но думаю, что родственники несчастных девушек, – как-то сама собой успокоилась Гутя.

– Ой, ну чего ты придумываешь? – сморщился, как от зубной боли, Севастьян. – Какие родственники? Зачем им меня убивать? Это же не я девчонок… Все родственники вполне приличные люди… Да я их и не видел ни разу! И потом – все мои женщины сами покончили с жизнью. Сами!

Гутя уже не могла сидеть в кресле. Она носилась по комнате, размахивала руками и никак не могла понять: почему Севастьян не видит очевидного?!

– А я тебе говорю – кто-то потратил немалые деньги, чтобы тебя убили. Вернее, чтобы тебя подготовили к самоубийству. Но теперь с тобой будут работать по-новому. Я даже думаю, тебя теперь просто пристрелят.

Севастьян уже не спорил. Он во все глаза пялился на подругу, но поверить ей окончательно никак не хотел.

– Ну вспомни, – тормошила его Гутя. – Вспомни, когда мы с тобой поехали на дачу к Светлане, тебя так сильно избили, думаешь, просто так?

– Думаю, просто так, – согласился Севастьян. – Сейчас у молодежи нет развлечений в деревне, вот и тешатся. Некрасиво, конечно, веселятся, но чтобы убивать…

– Да еще бы немного, и ты бы сам скончался! – взвилась Гутя. – И потом – какая молодежь в той деревне? Мы с девчонками туда ездили, жителей опрашивали, так там одни старики и старушки, а они, знаешь, по-другому развлекаются. Ну что ты на меня вытаращился? Не под силу дедульке свалить такого кабана, как ты!

Севастьян глупо растягивал губы в улыбке и даже кивал головой, якобы соглашаясь, но в глазах его туманилось недоверие.

– Ой, ну как же тебе объяснить, чтобы ты поверил-то… – устало плюхнулась на диван Гутя. – Ну смотри, когда тебя били, вокруг скакали черти, так?

– Господи, неужели еще и черти… – прошептал побледневший Рожкин.

– А ты сам-то что – не видел?

– Да что я там мог видеть?! Сначала мы были с тобой. Потом я собирался тебе предложить вместе сотрудничать, чтобы я тебе помогал, а деньги…

– Что-о? Ты уже вообще все забыл! – покрутила пальцем у виска Гутя. – Ты собирался сделать мне предложение! И еще хотел в любви признаться!

– Да? – искренне удивился Севастьян.

Гутя вытаращила глаза и возмущенно пыхтела. Сотрудничество! Да он совсем про другое сказать собирался, а сейчас выкручивается!

– Ну а как же! Помнишь, еще так нежно за руку взял и в глаза заглянул! Я что, по-твоему, девочка, что ли?! В мужчинах не разбираюсь?! Да мне все мои три мужа так предложение делали!

Севастьян не стал спорить. Он просто махнул рукой, потер лоб и стал вспоминать дальше:

– Значит, я не смог справиться с чувствами… Короче, сначала я с тобой был, а потом меня кто-то позвал… Совершенно правильно – позвал. Я поднялся, пошел в кусты… Чего ты фыркаешь? Совсем не затем, зачем ты думаешь! Это из кустов меня звали. А потом… А потом я сразу ощутил удар по голове. И все. И очнулся, когда меня какая-то баба на ветках тащила. Потому что она моими ребрами пол-леса подмела. И еще… слушай, там еще, по-моему, страус был, или это мне померещилось?

– Был, – кивнула Гутя. – Только вот надо было тебе раньше в себя прийти, там тебе такое шоу устраивали. Люди старались, нечистью всякой наряжались, чтобы ты с ума спятил и себя добровольно жизни лишил, а ты… Неблагородно с твоей стороны.

Севастьян с сожалением покачал головой, дескать, и в самом деле некрасиво получилось.

– Вот я и думаю, – рассуждала Гутиэра. – Твои женщины сами жизни лишались. Поэтому весьма логично, что родные решили и тебя до самоубийства довести.

– Какая жестокость, надо же… – сокрушался Севастьян. – Завтра же наведаюсь к этим родственникам, пристыжу их. Ну что же мне теперь, всю жизнь мучиться?

Гутя помолчала, грустно заглянула в пустую чашку из-под кофе и проговорила:

– Я думаю, к ним надо мне ехать. Я представлюсь… подружкой несчастной погибшей, ну и постараюсь выяснить, что можно. Говори адреса родственников.

Севастьян нехотя поднялся. Вероятно, отправлять Гутю одну на рискованное задание ему не хотелось. Однако через минут десять вышел с толстенькой записной книжкой.

– Вот. Тут адреса. Все лишнее я выдрал. Здесь Алла с матерью проживала, а это Томочкин муж… Ну не пялься так, был у нее муж, они все время развестись хотели, да не успели. А это деревня, где родня Лидии проживает. Ты там только фамилию назови – Меняева, там полдеревни откликнутся.

Гутя уткнулась в книжку. Родственники Аллы и Томочки проживали в городе. Это значительно облегчало задачу, к ним можно было наведаться уже завтра. Только у Лидии родня проживала в деревне. Но, может, туда ехать и не придется. Завтра она начнет новый виток операции по спасению любимого. Но это завтра, а сейчас…