– Ли, детка, – произнесла мама дрожащим голосом. Потянулась ко мне, но я отпрянула. Мне не хотелось плакать посреди прохода с крупами и уж точно не хотелось, чтобы плакала она. На нас начнут все пялиться. Кроме того, она здесь вообще ни при чем. Она медленно опустила руку и сказала: – Можешь подождать в машине, если хочешь. Я недолго.

– Я в порядке, – огрызнулась я. – Сама могу о себе позаботиться.

Но тридцать секунд спустя я развернулась и направилась к выходу, оставив маму заниматься покупками. Я не знала, ждать ее в машине или просто постоять у входа в магазин, откуда просматриваются все магазинные ходы и можно быстро сбежать в случае опасности.

Но не успела я решить, как увидела ее.

Келли.

Она вышла из секции мороженых продуктов, выкрашенные в черный волосы закрывали часть лица, а раненая рука все еще была перевязана. Она смотрела на свои ботинки и не замечала меня, но это даже к лучшему. Я хотела ей что-то сказать, но не знала, что именно. «Привет» не совсем подходило, если учесть обстоятельства нашей последней встречи.

Пока она приближалась ко мне, а я прокручивала в голове различные варианты, из прохода с консервами вдруг выступила женщина средних лет в розовом цветастом платье и столкнулась с Келли.

Келли пошатнулась, но удержалась на ногах. Повернулась к женщине, и мое предположение о том, что они столкнулись случайно, испарилось.

– Тебе должно быть стыдно, – прокричала розово-цветастая женщина.

Я отпрянула и обхватила себя руками. Даже на расстоянии заметила, что Келли начала дрожать. Но не сдвинулась с места. Она смотрела на женщину, вскинув подбородок, и ее лицо больше не скрывали волосы. Она ничего не сказала, но и не убежала.

– Ты просто мусор. – Женщина разговаривала так громко, что почти все в магазине это услышали, остановились и начали наблюдать, но никто никак не вмешался. – Лживый отброс.

Надо прояснить: это произошло до той ситуации с листовкой в аптеке. До того, как я услышала разговоры о Саре. Поэтому понятия не имела, почему эта женщина кричала посреди продуктового магазина на раненого подростка. И эта женщина была не одна. Вокруг собрались и другие, сердито смотрели на нее и обзывались.

Такого я не видела прежде – группа взрослых людей окружила подростка и обращалась к ней, как к таракану, как к чему-то мерзкому, что необходимо раздавить любым способом.

– Келли, – послышался резкий голос. В очереди у кассы повернулась высокая женщина со светлыми волосами и в очках в толстой оправе. На ее лице отразились злость и потрясение. – Келли, дорогая, идем.

Я поняла, что это ее мама.

Келли, сделав несколько шагов вперед, вышла из толпы, но пока она шла до кассы, в нее плюнул один из стоящих рядом.

– Катись в ад, – прошипел мужчина, которому было за сорок.

– Келли, – снова произнесла ее мама, в этот раз в ее голосе была различима нотка страха.

Келли с опущенной головой поспешила к маме, которая как можно быстрее схватила упакованные продукты. Сунув один из пакетов в здоровую руку Келли, она направилась к выходу.

И вот следующий момент запомнился мне очень хорошо. За долю секунды до того, как миссис Гейнор открыла стеклянную дверь, Келли оглянулась, и наши взгляды встретились. Не думаю, что до этого она видела меня, но как только узнала меня, ее глаза сощурились, а губы изогнулись в презрении.

Никто до этого не смотрел на меня с такой яростью, как в тот момент Келли Гейнор. Ее взгляд был таким мощным, что я вздрогнула. Даже пощечина ошеломила бы меня меньше.

Думая о ней, я всегда буду вспоминать, с каким выражением лица она выходила из магазина.

И буду помнить, что промолчала, хотя шансов заговорить с ней было много.

Я не общалась с Эшли с той нашей переписки во время моей поездки к Иден. Подумывала ей позвонить, но не знала, что сказать. Особенно узнав, что брат Ллойд рассказал обо мне своим прихожанам. И если ее сестра являлась частью толпы, которая решила меня ненавидеть, я волновалась, что она отреагирует так же.

Я получила ответ довольно быстро.

Мы с Майлсом как-то после школы поехали в соседний город. Для выпускного нам нужна была новая одежда. Поэтому мы отправились в один из торговых центров, где на одном конце Майлс мог арендовать смокинг за деньги, которые с радостью выдала ему бабушка, узнав, что он ведет «такую хорошую девочку». А на другом конце находился комиссионный магазин, где я надеялась найти недорогое платье, которое смогла бы продать через пару недель.

Мама не могла выделить денег на новое, а я старалась копить на свой переезд в Лос-Анджелес. Но покупка подержанной одежды в округе Вирджил не являлась чем-то постыдным, как где-то еще. Многие девочки из нашей школы придут в платьях из секонд-хенда. Быть бедным – точнее, находиться на самом дне среднего класса – было вроде как нормальным. Вот если ты тратил слишком много денег, могли дразнить.

Я выбрала место в центре парковки, чтобы мы разделились и снова встретились, когда закупимся.

– Встретимся через два часа в пиццерии? – спросила я, показывая прямо в середину торгового центра.

Он поднял густую бровь.

– Через два часа?

– Слушай, – сказала я. – Ты войдешь, с тебя, возможно, снимут мерки, ты примеришь парочку одинаковых на вид смокингов и закруглишься. У меня же больше вариантов. А так как я иду в секонд-хенд, то с размерами там проблема. У тебя все просто. Мне надо пару часов. Что, кстати, не так уж много. О господи, если бы здесь была Сара…

Я замолчала, когда в груди возникла старая знакомая боль.

Саре понравился бы шопинг перед выпускным. Не только ради покупки платьев. Она бы затащила меня в каждый магазин в пределах часа езды. Делала бы фотографии и заметки на телефон, чтобы потом сравнить и сделать идеальный выбор. На это потребовались бы недели.

Но на деле я буду одна и пойду только в один магазин.

Майлс накрыл мою руку своей и сжал ее, как всегда поддерживая меня.

– Хорошо. Два часа. – Он сделал паузу. – Но у меня вопрос.

– Да?

– Мы с тобой… Мы должны сочетаться? – спросил он, тихо и неразборчиво произнося слова. – Понимаешь, цветом.

– Ты имеешь в виду, соответствовать? Например, твой галстук моему платью?

Он пожал плечами.

– Ну да.

– А это обязательно?

– Мне плевать, если и тебе тоже.

– Хм. Выберем, что нравится, и, если совпадем по цвету, обязательно отпразднуем.

Майлс лениво улыбнулся.

– Давай выберем чрезмерно яркие цвета.