он. — Ипотеку на двадцать лет? Дважды перезаложенный дом с протекающим бойлером? Неискренние благодарности от родителей этих идиотов, которые простейшей формулы запомнить не могут?

Я покачала головой.

— Ты варишь отраву, — сказала я. — И хотя прикрываешься высокими словами о необходимости обеспечить семью, мы оба знаем, что тебе это просто нравится. А если так, то тебе надо привыкать вот к этому.

Я ткнула пистолетом в сторону истекающих кровью мексиканцев.

— Это люди картеля и они пришли тебя убить.

— С этим мы разберемся, — сказал он. — Но кто вы, леди?

— Возможно, твой случайный ангел-хранитель, — сказала я.

— Вы работаете на Фринга? Или на Мика?

— Это неважно, — сказала я и для убедительности покачала пистолетом. — Пройди в комнату и сядь.

Поскольку путь к креслам ему преграждала я, а делить диван с трупом агента Смита он не захотел, ему пришлось довольствоваться стулом. Он сел, неестественно выгнув спину, и скрестил руки на груди. Нахмурился, очевидно, прикидывая невеселое положение, в котором оказался, и не более веселые перспективы.

— Значит, вы не будете меня убивать? — спросил он. — Потому что если бы вы собирались, то…

— Уже выстрелила бы, — сказала я.

Говоря по правде, я понятия не имела, что мне теперь с ним делать. Я пришла сюда, чтобы нарушить его сюжет, и хотя все пошло наперекосяк, сюжет явно был нарушен. Только непонятно, в какую сторону и с какими последствиями.

Пусть с этим ТАКС разбирается, у них там целый аналитический отдел есть.

Услышав, что я не собираюсь его убивать, мистер Райт почему-то не расслабился. Напротив, он еще больше напрягся и сделался еще мрачнее.

— Может быть, вы в меня хотя бы выстрелите? — спросил он. — Нет, ничего опасного для жизни, просто одна пуля в мягкие ткани…

Это был настолько безумный день, что я даже не особо удивилась его просьбе. Но все равно спросила:

— Зачем?

— Чтобы меня отвезли в больницу, — сказал он. — Понимаете, это поможет мне выиграть время.

— Выиграть время для чего?

— Для того, чтобы придумать, как объяснить все это, — он обвел взглядом свою испорченную гостиную. — Моей жене.

Глава 48

— Ты мог бы сказать ей правду, — посоветовала я. — Разве семейные отношения не должны быть построены на доверии?

— Какую правду? — он скривил лицо.

— Ну, что ты варишь дрянь и барыжишь ею за деньги, что ты перешел дорогу картелю, и эти парни пришли сюда за твоей головой, и это не просто фигура речи, а им натурально нужна была твоя голова, и они собирались отделить ее от твоего мертвого тела вон тем топором, — сказала я. — И что выжил ты только благодаря счастливому стечению обстоятельств, на которые никак не мог повлиять. Какую-то такую правду.

— К этой правде она не готова.

Не думаю, что к такой правде вообще хоть кто-то готов. Это довольно распространенная ситуация, когда человек, с которым ты связываешь свою жизнь, оказывается не совсем таким, как ты себе это представляла, но мистер Райт, видимо, был слишком не таким. Думаю, когда они познакомились, Райт был молодым, подающим надежды ученым, и разборки с наркокартелем не могли привидеться им даже в самом страшном сне.

И, говоря по правде, я понятия не имела, что мне с ним делать. Райт выжил после визита мексиканцев, как и должен был по сюжету, но история-то все равно пошла вразнос. И черт его знает, сможет ли сюжет вернуться в свое русло или попробует пробить новое. Кузены все-таки не были главными действующими лицами, так сможет ли их неожиданный ранний выход из истории все перевернуть?

— Значит, вы не будете в меня стрелять?

Искушение было велико. У меня оставался еще один дротик с транквилизатором, но я понятия не имела, чем и когда закончится эта сцена, и не хотела тратить его впустую. К тому же, если я вырублю мистера Райта, а потом мне придется отсюда уйти до прихода полиции, то совершенно неизвестно, кто из спящих ребят проснется первым. И если это будет кто-то из мексиканцев, то кровавая бойня и расчлененка в Альбукерке все-таки могут состоятся.

— Не буду.

— Может, хотя бы ударите меня по лицу?

— Этим ты можешь заняться и сам, — сказала я.

— Но кто вы вообще такая, леди?

— Я работаю на правительство, — сказала я.

— На какое?

— На теневое.

Он снова скривил лицо.

— Ты мне не веришь?

— Нет, — сказал он. — И чего такого я сделал, чтобы привлечь внимание теневого правительства?

— Понятия не имею, — сказала я. — Я — лишь исполнитель.

— Так что же вы тут исполняете?

— Не уверена, что должна предоставить тебе полный отчет.

— Но это же абсурд, — сказал он. — Давайте обсудим ситуацию. Это плохие парни, и их смерть — это же просто одолжение. Услуга для всех нормальных людей. И если мы…

— Нет.

— Но я же…

— Нет, — сказала я.

Шестнадцать сорок две.

— В котором часу твоя жена приходит с работы? — поинтересовалась я.

— Это будет еще нескоро, — сказал он. — Обычно около восьми, если она не заедет в магазин по дороге домой.

— А сын?

— Наверняка зависает с приятелями до позднего вечера.

Что ж, удачно.

Полицию я уже не ждала. Если ребята не приехали в первые полчаса, значит, они уже не приедут. Их таки никто не вызывал. Наверное, чтобы привлечь внимание соседей, следовало использовать штурмовые винтовки и дробовик. И пару гранат взорвать, для верности.

Шестнадцать сорок четыре.

— Вы вызвали полицию? — спросил он.

— Нет, — сказала я.

— Но вы все время смотрите на часы, — сказал он. — Чего вы ждете? Точнее, чего мы оба тут ждем?

— Дальнейшего развития событий, — сказала я.

— И как, по-вашему, они должны развиваться?

— Непредсказуемым для тебя образом.

Он вздохнул.

— Можно, я хотя бы тряпок подстелю? — спросил он.

— Сиди, где сидишь, — сказала я.

— Но если не вытереть всю эту кровь…

— В ковер она уже в любом случае впиталась, — сказала я. — И в диван. Даже если твоя жена придет через неделю, тебе все равно придется объяснять ей, куда ты подевал вашу мебель.

— Мне кажется, я смогу придумать пару вариантов…

— Расскажешь о них агентам УБН, которых я сюда вызову.

— Нет, — сказал он. — Нет-нет-нет-нет, не делайте этого.

— Почему?

— Потому что сюда приедет мой свояк, и он… Я не хотел бы, чтобы он увидел…

— Я не понимаю, — призналась я. — Ты что, всерьез рассчитываешь, что можно заниматься всем тем, чем ты занимаешься, и при этом остаться хорошим семьянином? Ты думаешь, тебе все это сойдет с рук?

— Я умираю, — напомнил он.

— И ты надеешься умереть до того, как все вылезет наружу? —