«А то, что он продолжит покушаться на жизнь вашего мужа? Вы об этом подумали?» – спросил Шани. Государыня посмотрела ему в глаза и промолвила с непреклонной жесткостью, которая, должно быть, бывает только у матерей:

«Мой мальчик не убийца».

Нужный дом стоял на самом глухом участке улицы – там, где она огибала пустырь и упиралась в давно заброшенный причал. Одно из зашторенных окон изнутри озарял свет. Случись здесь какой-нибудь прохожий, наверняка бы подумал, что в доме собрались демоны и ведьмы и планируют, как бы пострашнее напакостить людям. Стараясь не шуметь, Шани толкнул входную дверь и вошел внутрь.

Здесь царила непроницаемая тьма и пахло плесенью и смертью. Едва ступая по рассохшемуся скрипучему паркету, покрытому клочковатыми хлопьями пыли, Шани осторожно приблизился к лестнице. Грязный портрет посмотрел на него со стены мутными глазами давным-давно неразличимого человека на полотне. Да, этот дом и в самом деле был обитаем: сверху доносились голоса, в одном из которых Шани с уверенностью опознал Луша.

– …забери его Змеедушец. Всегда приходит не вовремя, проклятый святоша.

– Не берите близко к сердцу, ваше высочество, – теперь Шани узнал и Симуша и криво ухмыльнулся. Вот уж действительно верный друг, рядом и в горе и в радости. – Время пока терпит.

– Да прямо, терпит, – сверху послышались тяжелые шаги, видимо, принц бродил по комнате. – Что дальше делать? Это уже становится подозрительным.

– Ни в коем случае, мой принц, – откликнулся Симуш. – Мы действуем крайне осторожно. Да даже если и так, что с того? Вы наследник престола и кто лишит вас трона? В конце концов… – Он вдруг умолк.

– Что такое? – настороженно поинтересовался Луш.

– Духи, – сказал Симуш. – Пахнет духами вашей супруги.

Шани про себя чертыхнулся. Тряся принцессу, он наверняка насквозь пропах ее парфюмом. Кто бы мог подумать, что у Симуша такой острый нюх, что он учует слабую нотку южных цветов среди затхлости старого особняка. Решив, что скрываться больше незачем, Шани быстро поднялся по лестнице и, деликатно постучав в дверь, вошел в комнату.

В отличие от остального дома, здесь было чисто, тепло и уютно. В камине потрескивали дрова, на столе стояли остатки весьма неплохого ужина, а обитатели комнаты расположились на диване и смотрели на Шани с одинаково изумленными лицами.

– Добрый вечер, господа, – произнес Шани, не давая им опомниться. – Ваше высочество, я счастлив вас видеть в добром здравии, хотя и удивлен, что вы в столице, а не в священном походе.

Луш не сводил с него тяжелого пристального взгляда. На его щеках вспыхнул неровный темный румянец – казалось, принц готов кинуться в драку, и достаточно малейшего знака, чтобы его сдерживаемая до поры ярость выплеснулась наружу.

– Мне не хочется думать, что вы дезертировали из действующей армии, – продолжал Шани. Он снял шляпу и небрежно расположился на единственном в комнате стуле; Луш и Симуш по-прежнему хранили молчание. – Но, к сожалению, факты говорят сами за себя. Есть и еще кое-какая неприятная информация…

– Ах ты паскуда! – Градус ярости достиг максимальной точки кипения: Луш сжал кулаки и поднялся с дивана. Шани как-то отстраненно прикинул, что при разнице их с принцем комплекций от его удара он по комнате перышком полетит. – Говорил я тебе, что нечего тут в свои игры играть! Да я тебя!

– Сядьте, – холодно произнес Шани и указал на диван. Опешив от подобной наглости, принц послушно опустился рядом с Симушем. – Я уже упомянул факты, которыми располагаю. Так вот – сегодня вечером вы, принц, покушались на жизнь его величества. Я пришел сюда, чтобы спасти жизнь моего государя и сохранить вашу честь как наследника престола.

– Что?! – рявкнул Луш и бросился на Шани, явно собираясь разбить тому голову о стену. Симуш едва успел его перехватить, и принц шлепнулся обратно на диван, тяжело дыша и изрыгая заковыристые проклятия.

– Подонок! – крикнул он наконец. – Да как ты смеешь меня обвинять! Я тебя в порошок сотру за такие речи!

Он кипятился еще несколько минут, поминая Змеедушца, старые дупла в деревьях и сломанные весла во всех возможных комбинациях, но Шани, устав слушать, опустил руку в карман плаща и вынул маленькую бриллиантовую подвеску. Ее родными сестрами был богато украшен камзол Луша. Увидев подвеску, принц изменился в лице, умолк и схватился за рукав.

– Я нашел ее сегодня в парке, на верхней площадке лестницы, ведущей к оранжереям, – сказал Шани, крутя подвеску в пальцах. На самом-то деле он подобрал ее на лестнице особняка – скорее всего, Луш нечаянно оторвал ее, зацепившись за перила, но это уже не имело значения. – Уникальная вещь, ручная работа. Она оказалась там, где вытолкнули отца вниз, надеясь, что он сломает себе шею.

Некоторое время Луш сокрушенно молчал, угрюмо глядя в пол. Шани терпеливо ждал, любуясь белыми и голубыми огоньками в бриллианте. Торопить Луша он не собирался – пусть думает и решает сам. В конце концов, принц произнес:

– Что тебе нужно?

– Вы компрометируете себя, ваше высочество, – с непритворным сочувствием сказал Шани. – Пятый несчастный случай с государем за полгода – последний дурак поймет, что без вас тут не обошлось. Поймите меня правильно – я удалил вас из столицы, беспокоясь за ваше честное имя. И сейчас говорю вам чистосердечно и открыто: уезжайте. Отправляйтесь на богомолье в любой из монастырей по вашему выбору и оставайтесь там до того момента, когда государь покинет нас ради мира лучшего и беспечального, а это, увы, случится довольно скоро. Вы никоим образом не должны быть причастны к его смерти.

Он говорил совершенно искренне, однако Луш не поверил ни единому его слову. Цинично ухмыльнувшись, он поднялся с дивана и упер руки в бока, напоминая не принца, а деревенского мужика, который собирается учинить знатную драку на ярмарке.

– Смотри, Симуш, какого братца мне Заступник послал. И умен, и добр, и обо мне заботится. Да с чего ж ты взял, ехидна морская, что я тебе поверю! Нашел дурака! Мне в ссылку ехать, а тебе тут под шумок корону надевать! А меня потом придушат твои монахи, и поминай как звали. Нашел дурака!

Губы Симуша дрогнули в улыбке. Шани почувствовал, как по виску сползает капля пота.

– Не волнуйтесь, ваше высочество, – проговорил Симуш. – Помянем в лучшем виде. Только не вас – его.

В следующее мгновение они с Шани уже стояли напротив друг друга, выкинув вперед руки с пистолями и готовясь стрелять. Шани подумал о том, что несколько часов назад этот потертый хлыщ с равнодушной легкостью ранил Хельгу, и кровь прилила к щекам.

– Вы отлично деретесь с девушками, сударь, – сказал он. – Посмотрим, хватит ли вас на настоящего бойца.

Симуш осклабился и шевельнул пальцем, взводя курок.

– Кстати, ваше высочество, – окликнул Шани, – это ведь он рассказал, что вы в столице. Так-то я ни сном ни духом. Не доверяйте друзьям важных планов.

Симуш встрепенулся и повернул голову к Лушу.