Теперь она смотрела на него потухшим взглядом.

– Какая разница? – почти простонала она. – Никто не любит меня. Томос хочет быть королем, Эрот жаждет богатства и власти, Мдуза хотела приобрести величие, которым она никогда не обладала. Если кто-то из этой троицы и испытывал привязанность ко мне, так это Мдуза, но я убила ее. – На мгновение она затихла, но ее глаза вновь зажглись злобным огнем. – Я ненавижу их! – закричала она. – Я ненавижу их всех! Я убью их всех! Я убью каждого, кто будет выступать против меня! Я убью тебя!

Затем внезапно ее настроение резко изменилось.

– Ой, что я говорю? – воскликнула она, обхватив голову руками. – Моя голова раскалывается на части.

– А мои друзья? Что будет с ними? – спросил Тарзан. – Ведь ты их не тронешь?

– Возможно, не трону, – ответила Немона безразличным тоном, а затем налилась гневом снова. – А девка умрет! Если ты снова вздумаешь просить за нее, ее мучения возрастут. Ксаратор милосердный, более милосердный, чем Немона.

– Когда она умрет?

– Сегодня ее поместят в тайную тюрьму, а завтра повезут к Ксаратору. Ты должен сопровождать нас. Ясно?

Человек-обезьяна кивнул.

– А мои остальные друзья? – спросил он. – Ты сохранишь им жизнь?

– Приходи ко мне завтра ночью, – ответила Немона. – Посмотрим, как ты будешь обходиться с Немоной, тогда решим, как поступить в отношении твоих друзей.

Лунный свет, слабо проникающий через зарешеченное окно, падал на женскую фигуру, лежащую на куче звериных шкур. Дория, со связанными руками и ногами, находясь в тюремной камере, вновь и вновь воскрешала в памяти события прошедшего дня: арест отца, собственное заточение. Она знала, что ее ждет смерть или обезображивание, но старалась не думать о собственной участи. Сознание, что она принадлежит храброму роду Тудосов, поддерживало ее в эти тяжкие минуты.

Она подумала о Джемноне и чуть не заплакала, но не из жалости к себе, а от мысли, что же будет с Джемноном, когда он узнает о ее заточении и о том, что ей грозит. Дория не знала и даже не догадывалась, что любимый, как и ее отец, тоже схвачен безжалостными врагами.

Вскоре она услышала звуки шагов в коридоре, затем кто-то остановился возле двери, которая вела в ее камеру. Наконец дверь распахнулась, и в помещение вошел человек с пылающим факелом в руке и закрыл за собой дверь.

Девушка узнала в вошедшем Эрота. Он укрепил факел в специально сделанном для этого в стене гнезде и повернулся к ней.

– О, милая Дория! – воскликнул он. – Какая злая судьба забросила тебя сюда, в эту дыру?

– Нет сомнений в том, что благородный Эрот может сам ответить на этот вопрос, – промолвила девушка.

– Да, конечно. Это по моему приказу тебя привели сюда и арестовали твоего отца, и это я бросил Джемнона в ту же камеру, где сидит благородный Тудос.

– Джемнон в тюрьме? – воскликнула девушка.

– Да, вместе с другими заговорщиками против трона. За спиной у Эрота они насмехались над ним за то, что он не человек-лев, но они недолго смеялись. Эрот ответил им достойно. Теперь они знают, что Эрот имеет больше власти, чем они.

– Что сделают со мной? – спросила девушка.

– Немона приказала бросить тебя в Ксаратор, – ответил Эрот. – Тебя завернут в те же шкуры, на которых ты сейчас лежишь. Мой самый лучший советник Томос послал меня сюда, чтобы я завернул тебя в эти шкуры. Однако сначала давай весело проведем эту последнюю для тебя ночь. Будь щедра, и, возможно, мне удастся отвратить наказание, которое Немона назначит для твоего отца и любовника. По крайней мере, она разрешила им жить до завтра, так что они увидят твою смерть. Это придумала Немона. – Он грубо рассмеялся. – Проклятая кошка! Скорее бы дьявол прибрал ее к себе!

– У тебя даже не хватает совести быть благодарным, – сказала Дория презрительно. – Королева осыпала тебя милостями, дала власть и богатство. Просто уму непостижимо, как можно быть таким подлым.

Эрот рассмеялся.

– Завтра ты умрешь, – сказал он, – поэтому какая разница, что ты думаешь обо мне? А теперь ты должна подарить мне любовь вопреки своему сердцу, которое наполнено ненавистью. В мире ничего больше нет, кроме ненависти и любви. Ненависть и любовь. Два самых сильных и прекрасных чувства, которые подарил нам великий Тоос. Давай же выпьем их до дна.

Он подошел и стал возле нее на колени, а затем поднял ее и осыпал лицо поцелуями. Она пыталась сопротивляться, но веревки мешали ей, она была беззащитна перед ним. Страсть Эрота возрастала, по мере того как он освобождал ее ноги от веревок.

– Ты красивее Немоны! – хрипло воскликнул он и прижал ее к себе.

Вдруг со стороны окна послышался глухой рев. Эрот оторвал свои губы от нежной шеи Дории и испуганно посмотрел туда, откуда доносилось рычание. Его лицо покрылось мертвенной бледностью. Он вскочил на ноги и бросился к двери – его трусливое сердце от ужаса едва не вырвалось из груди.

Ранним утром следующего дня был составлен кортеж, который должен был сопровождать обреченную на смерть Дорию к Ксаратору, так как вулкан располагался в шестнадцати милях от города Катны в горах, которые начинались сразу за долиной Онтар. Возглавляла процессию колесница с Немоной, которую тянули королевские львы. Сотни рабов держали в руках факелы, которые они рассчитывали зажечь на обратном пути, когда наступит ночь.

Рядом с колесницей королевы должен был идти Томос. Он был очень взволнован известием о смерти Мдузы. Его охватил ужасный страх – ведь теперь некому было заступиться за него перед своенравной королевой.

– Где Тарзан? – резко спросила его Немона.

– Не знаю, ваше величество, – ответил Томос, – я не видел его.

Она зло посмотрела на него.

– Не лги мне! – Ее слова прозвучали как удар бича. – Ты знаешь, где он, и, не дай Бог, если с ним что-нибудь случится, – я брошу тебя в львиную яму.

– Но, ваше величество! – воскликнул Томос. – Я действительно ничего не знаю о нем. Я не видел его с тех пор, как мы вчера ушли из храма.

– Найди его! – угрюмо приказала Немона. – Он отсутствует довольно долго, а Немона не привыкла ждать.

– Но, ваше величество… – начал Томос снова.

– Найди его! – прервала советника Немона.

– Но…

– А вот и он! – воскликнула Немона, увидев, что Тарзан пересекает улицу по направлению к ней.

Томос вздохнул с облегчением и смахнул с лица крупные капли пота. Он не любил Тарзана, но еще ни разу в жизни так не радовался, как сейчас, видя своего врага живым и невредимым.

– Ты опоздал, – сказала Немона, когда Тарзан занял свое место рядом с ее колесницей. Властелин джунглей учтиво промолчал.