описать в высшей степени затруднительно. Чаще всего я предпочитаю на это не смотреть.

Они разумные, это могу сказать точно. Ко мне относятся нормально. Это они меня проводником окрестили, Хароном — я уже потом так братве представляться стал. Пару лет назад один из них в дверь постучался. Открывать я зассал, только через зеркало глянул, высунув его в окно. И пуще прежнего лицом к лицу базарить расхотел. Мужик был с двумя головами, ростом метра под три. Худой, как жердь. Ручища ниже колен.

Через дверь поговорили немного. Он-то мне и объяснил: мол, я проводник в обе стороны. И отсюда вниз, и обратно. За что меня на такую должность назначили — ума не приложу. Но Харон так Харон. Мне много погонял в жизни давали, я никогда не спорил.

Полагаю, что многие из них опасны и занимаются чем-то нехорошим. В округе-то люди иной раз пропадают, на это Борисыч жалуется время от времени. Никто, конечно, толком не разыскивает: время сейчас такое. То бандиты, то маньяки, любую газету возьми — про фильмы ужасов напрочь забудешь. Да и война опять идёт, едут пацаны восемнадцатилетние домой в цинке. Кому какое дело…

Вот и мне, в общем-то, плевать. Я давно думаю только о себе, и то не каждый день.

Хотя греет одна мысль: авось когда-нибудь моим клиентам не повезёт. Бизнес, конечно, может пострадать. Но коль скоро родная власть довела страну до такого, то… хоть на этих небольшая надежда. Безнаказанность — страшный порок общества.

Многие из нас даже не понимают, что сами виновны в происходящем. Безразличие, вот в чём всё дело. Проще отвернуться, сделать вид, будто ничего не видишь. Твоя хата с краю, своя рубаха ближе к телу. Так мыслят все: от самого президента-алкаша до обычного прохожего, шагающего мимо человека, которого раскатывают ногами по асфальту.

Именно общее безразличие порождает безнаказанность, но не мне кого-то осуждать за такое.

Мне ведь тоже всё равно. И я на роль пастыря не претендую, не подумайте. Жить вас не учу: тупо констатирую факты. У нас же теперь демократия, в конце концов? Свобода слова и всё такое.

Ничего, если бизнес и накроется… денег уже нормально отложено. На старость хватит. А левый паспорт справлен давно, связи в ментуре это легко позволили. Тут главное — дёру дать вовремя.

***

Отзвонились загодя на мобилу: мол, Харон, везём тебе продукт. Ставка как обычно. Будем ближе к утру. Ну… будьте. Обычный рабочий день. Ночь, если точнее.

Я загодя прибухнул, но не сильно. И в процессе вспомнил, что люк утром не запирал. Замотался.

Гляжу на мобилу. Думаю, отзвониться с отбоем по какому-нибудь поводу… или нет. Смотрю на плакат со Шварценеггером. На свою медаль. На бутылку.

Да ну нахер. Это не моя ответственность. Все под Богом ходим. Или под кем-то другим.

Вижу вдалеке фары. Дорогу снегом завалило порядком, ехать им сюда ещё долго. Решаю пока дунуть разок, но едва скручиваю косяк — слышу шум. Грохот. Крики. Стреляют.

Ладно, будем честны. Я вам соврал немного — насчёт «авось не повезёт кому-нибудь». На самом деле такое случилось уже далеко не в первый раз. Я ведь со всякими работал, сарафанное радио в действии. Кое-кто из клиентов пропадал, но в ихних бандитских предприятиях текучка высокая, это не завод. Мне никто не задавал никаких вопросов. Может, некому уже оказывалось. Или ещё какие причины. Да и следы заметал по возможности…

Жду немного, потом накидываю ватник. Загребаю патронов из ящика, сую пригоршню в карман. Беру обрез и канистру.

Не спеша иду по дороге. Под валенками скрипит свежий снег. Луны нынче не видно, так что стоит темень. Но кое-что вдали уже виднеется.

Ага, понятно: машина разбита.

Мне навстречу бежит коротко стриженный мужик в кожанке. Он истошно вопит и размахивает стволом, но что-то подсказывает — магазин давно пуст.

— Харон! Харооон!..

Аста ла виста, бейби.

Даю дуплетом по ногам. Картечь сечёт ему бёдра, наверняка прилетело и по коленям. Бандос падает на снег, ствол летит в сторону. Продолжает ползти, оставляя за собой ярко-красный след на девственно белом. Матерится.

Добивать я его не буду, пусть даже не мечтает.

Поднимаю ствол. Ух ты: «Кольт»! Модные ребята ко мне заехали. Интересно, при каких игрушках остальные?

Оставляю раненого позади, перезаряжаю обрез, приближаюсь в машине. Водитель так и сидит за рулём: дверь смята, удар прилетел прямо в него. Убило на месте. «Мерседес» стоит поперёк дороги, позади — какое-то движение. На всякий случай направляю оружие в темноту.

Но обрезом грозить некому. Снег позади «мерина» залит кровью. Это склонилось над телом — похоже, пытается разорвать его пополам.

Такого я ещё не видел: ниже шеи — вроде просто голый мужик, мускулистый, прямо Геракл. Местами покрыт шерстью, правда. Но венчает всё это бычья голова с огромными рогами. Минотавр какой-то! Охренеть. Чего только из биотермической ямы не лезет на свет Божий…

Чудище оборачивается, его глаза ярко горят в темноте. Из ноздрей бьют струи пара. Оно смотрит на меня по-звериному свирепо, но по-человечески осмысленно.

— Свои, свои, не дёргайся. Вон там, дальше по дороге, ещё клиент для тебя. Живой.

В салоне ничего особо интересного. На сиденье валяется «Калаш» со сложенным прикладом, на полу — початая бутылка вискаря. У водилы выпал глаз: болтается на ниточке-нерве.

Вытаскиваю из зажигания ключи. Мне интересно посмотреть, кто на этот раз в багажнике.

Но на этот раз там женщина. И опять, ёбана, живая. Только теперь я наконец вспоминаю мужика с простреленными коленями и того, у которого глаз вылетел. Ну точно: они самые. Просто машина новая. И по телефону с кем-то другим говорил…

Не обессудьте, я эти звериные рыла плохо друг от друга отличаю. Всё равно одинаковая сволота.

Баба жмётся поглубже, к стенке багажника. Она голая, руки-ноги перетянуты скотчем. По взгляду догадываюсь, что развлеклись с ней ребята порядочно. Отпердолили, думаю, во все дырки — и не по разу. Ну это понятно. Только живьём в яму-то за что? Даже не представляю.

— Ебанутые…

Да понятно, за что: ради куража. Безнаказанность лишает дураков рациональности. Ствол в одном кармане, бабки в другом, адреналин. А парни в основном молодые, теряют берега очень быстро.