И так же быстро отправляются на ту сторону — через мою яму или иначе.

Я прекрасно понимаю, сколько проблем могу огрести, если что. Заманчиво поиграться в героя-спасителя, но нет никакой информации о ситуации. Что за баба, откуда, почему здесь. Куда она пойдёт. Что скажет ментам или другим бандитам при случае. Чем это может закончиться. А верить ни единому её слову, разумеется, нельзя. Она в таком положении, когда наврёт и наобещает чего угодно. Причём это даже может прозвучать очень убедительно.

Но тому подобию минотавра я её тоже не отдам. Это слишком.

— Так будет лучше, уж поверь.

Бах. Запах пороха бьёт в ноздри. Контрольный не требуется — от её головы осталась одна нижняя челюсть. Красивая была баба. Я б её того. Эт-самое. Но ничего не поделаешь.

Образина из ямы уже ускакала, утащив с собой половину одного из бандитов: следы копыт на снегу уходят к лесу. Мне придётся хорошенько попотеть, собирая всё оставшееся в машину. А потом облить её бензином. Пламенем полюбуюсь из бытовки.

Короли новой жизни, в рот их. Малиновые пиджаки вместо мантий, котлы вместо корон. Я и сам не особо лучше, конечно, но и не претендую ни на что. Мне ни короны не нужно, ни мантии.

***

На этот раз задавать вопросы всё-таки приехали. Ясное дело, не менты.

Впрочем, что с меня возьмёшь? Я не очень-то похож на человека, способного завалить троих бойцов. А ещё меньше похож на наводчика. Репутация есть, хоть инциденты с исчезновениями некоторых клиентов постепенно её подмачивают.

— Да без понятия, вот те крест. Как услыхал пальбу, из бытовки носу не совал. Это не мои дела, жить ещё охота. У меня здесь бизнес, самому такие проблемы… вот до этого самого места, ага. А ещё я не дебил. Кабы что за делюгу знал, хватило бы мозгов по-мудацки не подставляться.

В прошлые разы выходило проще. Тогда машины оставались на ходу — я их тихонько отгонял вместе с останками. Подстраивал всё… не было повода на меня подумать вообще. Теперь-то повод есть, что весьма неприятно.

Но я вижу: этот мужик мне верит. Нелепо ведь предположить, что я подставился настолько глупо. Зачем могильщику создавать себе проблемы? Ради чего?.. Наверняка так бандит и думает.

Он же не понимает, что я тоже чувствую безнаказанность.

Как и все в стране. И вы, кстати, тоже. Мы все её чувствуем.

На прощание бандос жмёт мне руку. Он уже почти разжимает пальцы, когда вдруг спрашивает:

— Слушай… а что это за погоняло такое: Харон?

За всё хорошее

Соавтор — Антон Мокин

Валентин проснулся, но глаза сразу открыть не смог: словно песка насыпали. Попытался наощупь определить, один ли в кровати, однако уверенно это не определил. Что до ощущений во рту и глотке, то «будто кошки насрали» показалось лучшим описанием.

Валентин вёл разгульный образ жизни и к хреновому самочувствию по утрам привык, но такой похмелюги не помнил. К тому же сейчас явно не утро: уже сумерки. Нынче начало зимы, так что… часов пять вечера. В квартире Валентин был один. По крайней мере, в кровати точно: ни бабы, ни мужика там не обнаружилось.

Показалось, будто он говорит сам с собой, но нет. Это включённый ноутбук проигрывал по кругу весь ютуб-канал Валентина: сотни роликов, миллионы подписчиков. Как раз заканчивалось видео, посвящённое грядущим президентским выборам. Затем зазвучала музыка из интро…

— Доброе утро, Россия! С тобой Валентин Коцитов и канал «За всё хорошее»!

Он посмотрел на экран, затем в зеркало на стене. Ухоженный, одетый с иголочки молодой человек, который вещал из ноутбука, мало напоминал это растрёпанное нечто. Распухшее лицо, красные глаза, ссадина на подбородке и засосы на шее.

— О чём поговорим? О том, что волнует всю страну!

Валентин с упоительной лёгкостью говорил от лица всей России, хотя за МКАДом бывал редко.

— «Право на оружие». Когда звучит слово «право» — в современном обществе, избавленном от оков диктатуры, становится неудобно высказываться против. Но глядя на события в Подмосковье, на недавнее массовое убийство в МГУ, совершённое одним из преподавателей… Мы обязаны задать себе вопрос: не означает ли «право на оружие» в действительности «право на убийство»?

Валентин вспомнил о паре незаконченных статей по той же теме и завтрашних дебатах на стриме «Гражданское оружие: за и против», к которым даже не начинал готовиться.

Похмелье — это неприятно, но Коцитов видел в нём некую составляющую работы. Перечитывая Хантера Стоктона Томпсона, воображал себя то Раулем Дюком, то Полом Кэмпом. Старик Томпсон знал толк в профессиональной журналистике. Жаль, что под конец жизни совсем сбрендил, увешался пушками и в итоге закономерно застрелился.

Коцитов не собирался закончить жизнь так же.

Он доковылял до кухни, налил себе стакан воды, выпил залпом. Потом ещё один. Только в третий наконец догадался бросить две шипучие таблетки. С горлом стало получше. Валентин подошёл с окну, оценил вид с двадцатого этажа.

«Посмотри, как прекрасна Россия без Путина!» Любимая полушутливая присказка. Жаль, далеко не все либеральные реформы пошли стране на пользу.

Валентин подумал, что самое время сварить кофе и начать приводить себя в порядок, но тут…

— Валентин Альбертович? Доброе утро!

Пальцы разжались, скатан вмиг достиг напольной плитки и разбился. Валентин остолбенел, по спине пробежали мурашки. Не потому, что он услышал голос в пустой квартире: даже не факт, что она пуста. Нет. Дело в том, что…

Голос звучал прямо в голове. Точнее — в левом ухе. Словно бес с плеча забрался туда и вещал теперь изнутри.

— Валентин Альбертович, вы напрасно так перепугались!

Он замотал головой, ища чужака по всем углам кухни, но нет. Валентин здесь один. И всё равно захотелось отступить в угол, к гудящему холодильнику. При этом Коцитов наступил на осколок стакана, взвизгнул, едва не упал. Прыгая на одной ноге, добрался до кухонной панели и схватился за здоровый шеф-нож.

— Как мило! Сразу начали искать оружие, едва испугались! А ведь такой ярый его противник… Но не волнуйтесь, Валентин Альбертович: врагов поблизости нет. И вы не сошли с ума, не бредите от наркотиков или алкоголя.

Однако голос действительно звучал прямо в голове. Как