Майор Иртышова достала свой коммуникатор и сделала снимок картины. Посмотрела на получившийся результат и убрала коммуникатор в карман, откуда в следующую минуту явственно потянуло дымком.

Иртышова удивленно вновь выхватила его. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — аппарат мертв. Бесповоротно.

Это уже начинало угнетать: кто, черт возьми, за кем следит?! Они за «Ангелом» или «Ангел» за ними? И кто такой этот парень?!! «Гончая» утверждает, что это один единственный человек. Но как в это утверждение поверить? Особенно после вот таких демонстраций?

А коммуникатор жалко — в нем были сотни рабочих и личных контактов. Часть из них теперь восстановить будет крайне сложно. Гад он, а никакой не «Ангел»!

* * *

В кабинете, что когда-то занимал ныне покойный Полковник Васин, все за тем же дубовым столом, в том же кожаном кресле сидела немолодая женщина со строгим лицом, в строгой одежде, со строгой прической. Она смотрела на мужчину в сером костюме с незапоминающейся внешностью, что стоял перед столом.

— И что мы в итоге имеем? — строго спросила она мужчину.

— «Ангел» стопроцентно имел контакт с «Гончей», команда Иртышовой раскрыта. Камеры наблюдения в квартире «Гончей» испорчены. По найденному в квартире портрету ни найти, ни опознать «Ангела» мы не можем. Тем более, что портрет исчез.

— Как это произошло?

— Неизвестно. Иртышовой было принято решение об изъятии картины из квартиры «Гончей». Портрет был погружен в флаер. Флаер отправлен в Управление. Доехал пустой холст.

— Мистика какая-то!

— Какие будут распоряжения? — спросил мужчина, вытягиваясь по стойке «смирно».

— Иртышову с руководства командой снять. Команду передислоцировать. Камеры в квартире «Гончей» заменить. Операцию продолжить.

— Что делать с «Гончей»?

— Оформляйте, как полевого агента. Подключайте к работе. Выдайте несложное самостоятельное задание в пределах города.

— Что сказать ей по поводу пропавшего портрета?

— Валите на «Ангела». Посмотрим за ее реакцией. Выполняйте!

Мужчина коротко кивнул, четко развернулся на месте и вышел из кабинета.

Женщина, оставшись одна, поставила локти на стол и оперлась подбородком на сцепленные пальцы.

— А так ли уж он нам нужен, этот «Ангел»? — тихо, себе под нос задала вопрос она. — Что с ним делать-то?

* * *

Девушка подошла к двери своей квартиры и замерла. Дверь была не заперта. Девушка, стараясь не шуметь, достала из заспинной кобуры табельный ЛПК. Она тихонько толкнула дверь, спрятавшись за стенкой. Дверь отворилась, реакции не последовало. Тогда девушка с оружием на готове заглянула в открыашийся дверной проем. Затем облегченно выдохнула и убрав пистолет, спокойно вошла в свою квартиру — внутри деловито трудились эксперты конторы.

В гостиной на кресле сидел лысеющий седобородый мужчина с ноутбуком на коленях и компьютерными очками на носу.

— Здравствуйте, Вадим Саныч, — поприветствовала его она. — Чему обязана визитом?

— В твоей квартире сегодня побывал объект, — на этих словах все внутри девушки похолодело. Не смотря ни на что, жить ей еще хотелось.

— Как об этом узнали? — постаралась не выдать волнения девушка.

— Скрытые камеры наблюдения испорчены, записи за ночь стерты.

— Камеры? — деланно удивилась она.

— Не строй из себя невинность, — поморщился мужчина. — Ты прекрасно знала, что за тобой следят. Объект слишком опасен, чтобы оставить тебя без прикрытия и присмотра.

— Как-то не слишком надежное прикрытие получилось, — усмехнулась девушка. Усмешка вышла бледноватая.

— Ты сама говорила, что объект «супер профи». Так чему удивляешься? — пожал плечами мужчина. — Лучше посмотри: что пропало, что лишнее появилось.

— Действительно, зачем-то же он сюда приходил, — ответила девушка и прямиком двинулась в спальню. Туда, где на мольберте должен был остаться ЕГО портрет.

Картины не было, но палитра и кисти со следами свежей краски, однозначно заявляли любому, кто сюда бы вошел, а до нее это по-любому было сделано как минимум куратором, что картина тут быть должна.

Девушка еще походила по комнатам, внимательно глядя по сторонам, больше для виду, чем действительно пытаясь что-то найти. После чего вернулась к сидящему в кресле седобородому мужчине.

— Вадим Саныч, портрет пропал, — сказала она.

— Что за портрет? — поднял на нее глаза и приспустил очки тот.

— Портрет Ангелочка Лео. Я пыталась нарисовать его со слов очевидцев. Мало что получилось. Все подробно и однозначно описывают то, во что он был одет, его прическу и его глаза. Но ни одной черты его лица, как я выяснила, подробно просматривая все записи и показания свидетелей, никто описать не смог. Вообще, всех словно завораживали эти его глаза, как гип… — прервала себя на полуслове девушка, крепко задумавшись.

— «Гип…»? — заинтересованно переспросил мужчина.

— Объект — гипнотизер!! — поделилась пришедшей на ум идеей девушка. — Вот как он побеждал на арене! Он просто ловил взгляд противника и гипнотизировал его, а потом убивал беззащитного, словно змея мышь! Вот как он убил Шнырова! Вот как он убил Лабертовского!

— Интересная версия, — согласился мужчина. — С одной оговоркой: гипнотизер не может заставить человека убить себя. И тебе это рассказывали в Академии.

— Да-да, извините, я помню. С Лабертовским действительно я хватила… А вот Шныров. Гипноз ведь может усилить естественные желания гипнотизируемого. А тот и так раньше употреблял кокаин, выпивал. А про реакцию снотворного с алкоголем мог вовсе не знать, но при этом очень хотеть отключиться и забыть виденную им казнь Касселя на арене.

— Что ж, такой вариант возможен, — согласился мужчина. — Мы проверим эту версию. Но тебе больше не следует забивать этим голову. У тебя теперь другие обязанности и другое задание.

— Хорошо, я поняла вас, — не стала спорить девушка.

— Вот на этом накопителе вся необходимая информация по новому заданию. Ознакомься. А мне пора, — ответил мужчина, вставая со своего кресла. Он передал девушке накопитель, сложил и убрал ноутбук с очками, махнул рукой экспертам, дождался, пока они соберут свои инструменты и приборы, после чего удалился вместе с ними из квартиры девушки.

Только после его ухода она смогла вздохнуть свободно. Девушка дошла до своей кровати и, нераздеваясь, рухнула на нее.

ОН был здесь, прямо здесь, в этой комнате, в ее спальне. ОН видел картину. ОН видел, как она ее рисовала, поэтому пришел за ней. Жаль, что за картиной, а не за девушкой. Но ОН видел ее обнаженной! То, что прошлой ночью казалось таким естественным, сегодня, при свете дня, вызывало прилив жгучего стыда и краски к лицу.