Решетов добрался до постели, сбросил одежду и, рухнув на свежее белье, провалился в глубокий омут сновидений, наполненных видениями ночного путешествия …

Он проснулся и невольно вздрогнул от неожиданности — возле него на постели сидела Лилис и с долей грусти смотрела на него. Зетро уже село, оставив после себя лишь алые отсветы заката, едва освещавшие улицу за окном. Придя к нему, Лилис принесла с собой горящую свечу, которая стояла на маленьком столике. В ее свете глаза прекрасной посетительницы казались двумя, исполненными глубины, кусочками ночного океана, освещенного призрачным светом Луны. Вечерняя посетительница была одета в легкую тунику светло-голубого цвета.

— Привет, — Седой смущенно улыбнулся, вспомнив, что перед тем как уснуть сбросил с себя всю одежду — остались лишь наложенные лекарем повязки.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо справилась принцесса.

Сергей потянулся, ощущая, что раны его уже ничуть не беспокоят.

— Слушай, вполне! — довольно откликнулся он.

— Покажи мне …, — несмело попросила она.

Сергей бросил на нее смущенный взгляд, а потом откинул вниз часть покрывала, открыв взгляду Лилис перебинтованный торс. Ему и самому было любопытно — что произошло с ранами за то время, пока он отдыхал. Дабы не возиться с узлами, он ухватил лежавший на столике возле постели столовый нож и аккуратно их срезал. Потом сбросил бинты, скомкал их и кинул на пол.

— Потрясающе! — приоткрыв от удивления рот, прошептала девушка.

— Ага! — с улыбкой кивнул головой в ответ Решетов.

Она придвинулась ближе и осторожно коснулась тонкими пальцами розового рубца на его плече. Потом того, что был на груди …

— Это — магия? — на полном серьезе спросила принцесса.

— Не думаю, — широко улыбнулся Сергей. — На свете есть много необъяснимого, но это никоим образом не касается волшебства …

— Да …, — едва слышно ответила Лилис.

Ее пальчики осторожно гладили его грудь. Потом они коснулись его живота — она продолжала гладить тело Седого, хотя никаких свежих шрамов в том месте уже не было. Внезапно Сергей почувствовал, что эмоциям, которые с головой захватывают его, он противостоять уже не сможет. Он легко сжал ее ручку, а потом провел пальцем по ее руке — до открытого плеча. Решетов буквально кожей ощутил ту легкую дрожь, что пробежала по всему телу принцессы. Она прикрыла веки и невольно облизала моментально пересохшие губы. Щеки принцессы окрасил легкий румянец …

Потом она решительно поднялась с постели и, открыто глядя ему прямо в глаза, распустила на груди тесьму и сбросила широкий вырез туники с плеч. Скользнув по гладкой коже, одеяние упало к ее ногам. Под ним из одежды больше ничего не оказалось … При виде ее обнаженного, гибкого и изящного тела у Сергея перехватило дыхание. Он протянул руку.

— Иди ко мне, — едва слышно прошептали его губы.

Она сбросила его покрывало на пол и, прильнув к Сергею всем телом, впилась в его губы долгим страстным поцелуем. Решетов рывком перевернул ее на спину и начал покрывать ее кожу легкими касаниями губ, постепенно опускаясь к ее бедрам. Она вся дрожала от возбуждения, когда он целовал низ ее живота …Потом, издав протяжный стон, Лилис вновь перевернула Седого на спину и уселась на него, подобно наезднице. Через некоторое время она протяжно вскрикнула. По щекам принцессы текли слезы …

Она упала ему на грудь и несколько мгновений тяжело дышала. Потом скользнула вниз … Когда Седой, зарычав, испытал непередаваемое наслаждение, Лилис легко поцеловала его в живот и удовлетворенно вздохнула, положив голову ему на грудь …

Седой нежно прижал ее к себе и легко коснулся волос принцессы губами. Воспоминание о Милане на миг легко кольнуло его совесть. «Да причем тут вообще совесть и непонятное чувство вины?!», — неожиданно обозлился он сам на себя. — «То, что моя жена трагически погибла, не делает мертвецом меня! Да она наверняка и сама сказала бы мне об этом, если б только смогла …»

Седой прикрыл веки и попытался отбросить «самоедские» помыслы. В этот момент Лилис тяжело вздохнула и сжала его ладонь в своих.

— Я вечером была во дворце …, — едва слышно произнесла она и неожиданно затряслась в беззвучных рыданиях.

Сергей ощутил, как слеза с ее щеки сбежала на его грудь.

— Что произошло? — обеспокоенно спросил он.

— Отцу стало намного хуже, — с трудом беря себя в руки, ответила Лилис. — Слуги рассказали, что за обедом он совсем ничего не съел, а потом упал в обморок. Лецус осмотрел его и нашел его состояние весьма … Когда лорет пришел в себя, он поначалу не мог осознать — где на данный момент находится, и только по прошествии некоторого времени стал мыслить более-менее осознанно …

— Но сейчас-то как? — Сергей с некоторым облегчением вздохнул.

Лилис подняла голову и взглянула на него. На ее щеках были две дорожки от слез. Она грустно улыбнулась и кивнула.

— Сейчас, слава богам Зетро, он уже вне опасности. Но я все равно очень переживаю за него! Лецус, когда я на него надавила, предрек, что подобные приступы могут прогрессировать и, рано или поздно …

Она вновь всхлипнула и замолчала …

Седой ничего не ответил. Да он и не знал, чем можно в подобной ситуации помочь человеку, близкий которого, считай, уже одной ногой стоит в могиле. Его самого всегда раздражали чьи-то неуместные попытки утешить и слова, казавшиеся ему пустыми, многочисленных «плакальщиков». Эту душевную боль, по его мнению, каждый должен был принять и перенести сам, и никакие пошлые фразы и утешения тут не помогут … Возможно, в своих рассуждениях он был в какой-то мере жесток, но таким уж его сделала жизнь …

Тем не менее, он крепче прижал к себе Лилис, чувствуя — как ей нужна в данный момент чья-то поддержка. Он был готов отдать руку на отсечение, что никому из своих друзей и приближенных она не поведала о своем состоянии. Ну, не такова была старшая дочь Тавра, чтобы показывать свою слабость. Она наверняка носила все это в себе и лишь в его присутствии ее, как говорят — «прорвало».

«Ну, хоть выговорилась — уже что-то», — мысленно констатировал Седой. Он сделал попытку увести разговор в другое русло.

— Что там по Нидусу? — деловито спросил он. — От людей, посланных тобой в тот дом, где я его оставил, была какая-то информация?

— Да, — немедленно откликнулась принцесса и неожиданно тихо рассмеялась. — Представь, едва Книо и Эргут, заявившись туда, отволокли его тушу в подвал и извлекли из ножен ножи, он … Он обмочился от страха! А они всего лишь хотели разрезать веревки, которыми ты связал его!

Она вновь рассмеялась, на этот раз — громче. Седой тоже криво усмехнулся и предрек:

— Все в точности так, как я и предполагал. Не думаю, что у нас возникнут проблемы в плане его перевербовки. Он сдаст нам заговор на блюдечке с каемочкой! Я вообще не понимаю — как подобный персонаж мог занимать довольно высокое положение в иерархии палари. Е-мое, да он попросту опасен для такого секретного ордена!