— О Господи… Кэт, не прогоняй меня, — хрипло прошептал он ей на ухо дрожащим голосом.

— Сапоги… — еле слышно выговорила она.

Джейк поднял ее вспыхнувшее лицо, испытующе вглядываясь в глаза. Должно быть, он прочел в них ответ, ибо его губы изогнулись в чарующей усмешке.

Он еще раз крепко поцеловал ее и вернулся в качалку. Один за другим он стянул сапоги и носки. Затем пришла очередь брюк и, наконец, белья.

Кэтлин затаила дыхание, когда Джейк предстал перед ней во всей красе. Тело его было гибким и сильным, движения завораживали Своей естественной грацией. Джейк осторожно дотронулся до лица Кэтлин кончиками пальцев. Его нежность была томительна, как первый поцелуй.

— Об этом я мечтал целых четыре года… — хрипло пробормотал Джейк.

«И я тоже», — хотела ответить Кэтлин, подставляя ему губы.

Его сердце забилось, стук гулко отдавался в груди. Бархатистая кожа щек Кэтлин казалась особенно нежной под загрубелыми, мозолистыми ладонями, которыми он обхватил ее лицо. Джейк чувствовал ее тепло и легкую дрожь, робкие движения губ под его губами, вызывающие в нем вспышки желания, расходящегося, как круги по воде. Он ощущал жар, наслаждение и вожделел большего, гораздо большего — чтобы Кэтлин заполнила пустоту в его душе.

— Ты хочешь этого так же сильно, как я? — спросил Джейк, скользя ладонями вниз, вдоль шеи Кэтлин к низкому вырезу платья, едва прикрывающего грудь.

— Да… — прошептала она.

— Я сам, — торопливо предупредил он, когда Кэтлин завела руки за спину, чтобы расстегнуть платье. Услышав его голос, она послушно опустила руки.

Джейк раздевал ее неторопливо, начав с волос и шпилек, удерживающих прическу, и отказавшись от помощи Кэтлин. Повернув ее к себе спиной, он бережно распутал пальцами шелковистые пряди. Сколько раз это снилось ему!

Кэтлин стояла неподвижно, пока он возился с застежками платья. Она чувствовала, как ее сердце застучало быстрее, когда Джейк спустил рукава платья с плеч и позволил ему упасть на пол. Кэтлин казалось, что она вновь стала беспомощной девчонкой, взволнованной, робкой и смущенной.

За платьем последовал корсет, и Джейк нагнулся, чтобы снять с нее туфельки и чулки. Кэтлин стояла не шевелясь, пока он снимал с нее кружевные панталоны. Последней пришла очередь тонкой нижней кофточки.

Джейк задохнулся, через голову сняв с нее прозрачную кофточку и обнажив тонкое, гибкое тело. Желание нанесло ему удар наотмашь, кровь прилила к чреслам.

Такие сны он видел каждую ночь, но даже самое смелое воображение не могло сравниться с реальностью. Черные волосы Кэтлин, блестящие и пышные, падали на обнаженные плечи. Стройное тело поблескивало в золотистом свете лампы. Упругая и высокая грудь с дерзко торчащими сосками манила Джейка. Слияние бедер венчал ореол шелковистых волос.

Джейк вновь стиснул зубы, ощущая прилив жара к чреслам. Влечение было таким сильным, что он задыхался. Но страх был еще сильнее.

Да, вместе с желанием к нему вернулись опасения. Разлука была такой долгой, а он отчаянно стремился доставить наслаждение Кэтлин. Боль отчаяния, скручивающая его, не имела отношения к похоти. Возможно, это его последний шанс убедить Кэтлин, что она принадлежит ему. Мысль об этом мучила Джейка: потерпев неудачу, он навсегда потеряет Кэтлин.

Не говоря ни слова, Джейк порывисто зарылся лицом в ее волосы, давая себе клятву завоевать эту женщину.

Даже если потом она прогонит его, она будет вспоминать о нем каждый раз, ложась в постель. Уехав, он оставит следы своих прикосновений на ее теле, свой вкус на ее губах, свой запах на простынях — и обречет самого себя на те же муки.

Ощутив его решимость, Кэтлин вздрогнула в его объятиях, прижимаясь грудью к его телу, слыша, как соски набухают от желания. Его плоть казалась гладкой и горячей повсюду, где соприкасалась с ней; мышцы его плеч сжимались под ее стиснутыми пальцами. Упругое и горячее копье пульсировало, прижавшись к ее холмику.

Сладкая боль заставила Кэтлин прикрыть глаза. Ей хотелось застонать от невыносимых ощущений, от нежности Джейка, напомнившей ей о прошлом. Ей хотелось выкрикнуть: «Люби меня, Джейк, как раньше…»

Словно услышав, о чем она думает, Джейк слегка отстранился, чтобы видеть ее глаза. Его загрубевшая ладонь скользнула к груди Кэтлин, сильные загорелые пальцы подхватили ее снизу. Кэтлин испустила резкий вздох. Похоже, Джейк намеревался не только распалить ее, но и свести с ума от желания: его мозолистые пальцы ласкали и мучили ее, дразнили затвердевшие соски, слегка сжимали их.

— Джейк… я больше не могу…

— Нет, можешь…

Его губы вновь сомкнулись на ее губах, твердые, горячие и повелительные, позволили ей ощутить влажное вторжение языка, доставляя острое наслаждение и приводя в восторг. Подхватив ладонями ее ягодицы, он прижал ее к себе. Кэтлин выгнулась в его руках, придвигаясь ближе, словно пытаясь срастись с ним. Прошло столько времени… Она не могла оставаться неподвижной. Ее разгоряченное тело жило собственной жизнью. Ей казалось, что она тонет в волнах желания.

— Джейк, прошу тебя…

— Знаю, Кэт, знаю…

Плавным движением он склонился и подхватил её на руки, отнес к постели, положил и в смущении застыл над ней. Бледное прекрасное тело Кэтлин открылось его горящему взору. Кэтлин доверчиво смотрела на него.

На миг Джейк задумался, сумеет ли выдержать это испытание, справедливо ли поступает по отношению К Кэт, пользуясь своим умением как оружием против нее. Но тут она позвала его, и эта негромкая мольба пронзила его сердце, как стрела со смазанным медом наконечником. Безудержное желание убедить Кэтлин в том, что она принадлежит ему, пересилило все благие намерения.

Стиснув зубы, он лег рядом и склонил голову над ее грудью.

— Я уже забыл, как ты прекрасна, — задыхаясь, пробормотал он.

— А я забыла… как хорошо мне рядом с тобой… — Она осеклась, ощутив его прикосновение. Влажные губы Джейка сомкнулись вокруг ее соска, заставив Кэтлин приподняться на постели.

Удерживая ее за плечи, Джейк ласкал сосок жадными, настойчивыми движениями, его рот не прекращал прекрасную пытку, а руки благоговейно скользили по обнаженному телу Кэтлин. Когда она застонала, он повел ладонью по гладкой коже живота и коснулся шелковистого треугольника. Бедра Кэтлин сами собой раздвинулись, впуская его, открывая доступ к влажным, атласным лепесткам, спрятанным между ними.

Между ногами она нежна, как шелк, думал Джейк, горячий шелк, влажный и ждущий его. Он застонал, и этот прерывистый, наполненный желанием звук гулко разнесся в тишине комнаты. Когда он поднял голову, его глаза сияли — изумруды с опаляющим пламенем в середине.

Он хотел ее немедленно, он болезненно затвердел и был так возбужден, что мог взорваться от одного прикосновения. И все же он решил сдерживаться.