словом ‘Оумуамуа – «лазутчик» или «гость издалека». Художники изображают его в виде бетонной плиты длиной в 400 и шириной примерно 40 метров.

В самом начале этой истории ряд астрономов высказывал предположение, что объект может состоять в основном из металла, и это привело к вполне предсказуемым заявлениям: ‘Оумуамуа – космический корабль, возможно, потерпевший крушение и вечно скитающийся в межзвездном пространстве. Попытки зарегистрировать радиоизлучение (сигнал бедствия?), впрочем, ни к чему не привели: видимо, все-таки, можно спокойно отказаться от попыток объявить происхождение ‘Оумуамуа искусственным.

Еще одна гипотеза, которая появилась поле открытия астероида, – что ‘Оумуамуа был выброшен из другой планетной системы. Но если это так, его форма крайне необычна: среди сотен тысяч астероидов в нашей Солнечной системе ни одного настолько длинного и тонкого. А если ‘Оумуамуа – осколок столкновения планет, случившегося в далекой планетной системе, это может означать, что такие столкновения еще ужаснее по своим последствиям, чем мы сейчас думаем.

В 2018 году тайна была наконец раскрыта: астрономы обнаружили небольшие изменения в орбите объекта и отнесли их на счет водяного пара, выделявшегося в большом количестве, когда тело проходило вблизи Солнца. Сейчас мы полагаем, что ‘Оумуамуа – это комета, залетевшая к нам из другой звездной системы. Такой вывод похож на правду: кометы – самые многочисленные объекты в нашей Галактике.

Если межзвездное пространство и вправду засорено такими телами, как ‘Оумуамуа, это может иметь огромное значение для решения парадокса Ферми (см. главу 9). Если помните, суть этого парадокса заключается в том, что высокоразвитые технологические цивилизации должны были распространиться по всему пространству Галактики за относительно короткое время. Но если космическому кораблю приходится постоянно лавировать между крупными обломками вещества, это обстоятельство может существенно увеличить время, необходимое ему, чтобы добраться до Земли. Возможно, межзвездные путешествия с релятивистскими скоростями невозможны не в последнюю очередь из‐за того, что при таких скоростях было бы трудно уклоняться от столкновений с огромным количеством заполняющих межзвездное пространство обломков.

Майк и Джим

Джим: Я гляжу, Бинэй 17 снова взялся за свое. Он собирается прочитать лекцию о том, почему мы должны исследовать планеты вокруг звезд вместо того, чтобы сосредоточиться на мирах без солнц – таких как наш.

Майк: Но ведь такие планеты будут залиты высокочастотным излучением – и ни одного нормального инфракрасного сигнала!

Дж: Ага, а еще у него есть безумная гипотеза о том, что энергию такого излучения – он называет его «видимым светом» – можно запасать в форме каких‐то углеводородных связей.

M: Но что правда, то правда – у этих планет может быть и какая‐то приличная геотермальная энергия.

Дж: Но ты только подумай, какое у них окружение. Звезды вечно плюются облаками плазмы – ребята, которые изучают звезды, называют это «корональными выбросами массы». И если одно из таких облаков долетит до планеты, оно может в два счета уничтожить там всякую жизнь.

M: Да это еще не все! Погляди на эти куски камня, летающие вокруг звезд и сталкивающиеся с планетами.

Дж: И еще на кометы.

M: Нет, тут даже спорить не о чем: межзвездное пространство – единственное безопасное место на свете для развития жизни!

12

Громадина

Огромная тяжесть

Черт, как тяжело! Здесь все весит гораздо больше. Растения толстые и приземистые, скорее прямоугольные, чем вытянутые в высоту, как на Земле. Хоть никаких животных пока не видать, ждешь, что они тоже будут прямоугольными и коренастыми. А чего еще ждать на планете с тяжестью на 50 процентов выше, чем на Земле?

На протяжении всей этой книги мы исходили из одного допущения, настолько глубоко укоренившегося в научном мировоззрении, что мы о нем даже почти не помним. Его называют принципом Коперника в честь Николая Коперника, человека, который первым установил, что Земля – не центр Вселенной. В простейшей своей форме этот принцип гласит, что в нашей планете и в Солнечной системе нет ничего необычного. Он говорит нам, что законы природы, действие которых мы наблюдаем здесь и сейчас, действуют во всей Вселенной и действовали в ней всегда.

Значение этой идеи для науки трудно переоценить. Как мы могли бы надеяться понять Вселенную, если бы законы природы менялись от одной галактики к другой? Принцип Коперника – пример того, что антропологи называют базовыми убеждениями, то есть убеждениями, настолько глубоко укоренившимися в общественном сознании, что они не имеют четкой вербальной формулировки, а просто впитываются, так сказать, с молоком матери (хотя мы должны подчеркнуть, что в отношении принципа Коперника у нас есть многочисленные свидетельства, поддерживающие этот «миф»). Однако мы должны понимать и то, что, хотя во всех планетных системах должны действовать одни и те же законы природы, это совсем не значит, что все планетные системы должны быть совершенно одинаковыми. И к тому же у Солнечной системы все же есть одна довольно необычная особенность – в ней нет ни одной планеты, относящейся к классу сверхземель.

Легче всего понять, что это значит, если вспомнить, о массах планет Солнечной системы. В ней есть небольшие каменные планеты земного типа – Земля из них самая большая, – а потом сразу идут довольно крупные планеты: Уран (15 масс Земли) и Нептун (17 масс Земли), и следом за ними – газовые гиганты Сатурн и Юпитер, с массами, составляющими 95 и 318 масс Земли соответственно.

Откуда же такой разрыв между массами Земли и Урана? Первая мысль, которая приходит в голову, – что по какой‐то причине планеты в этом интервале значений массы просто не образуются. Однако открытия, сделанные космическим телескопом «Кеплер», показывают, что это не так. В других планетных системах планеты с массами между Землей и Ураном оказались довольно обычным делом. Астрономы проводят различие, хотя и не слишком жесткое, между сверхземлями (примерно от 2 до 10 земных масс; нижняя граница этого класса немного отличается у разных групп исследователей) и мегаземлями (выше 10 земных масс). Планеты, занимающие место в области верхнего края этого распределения, иногда называют также мини‐Нептунами. Первая сверхземля, обращающаяся вокруг обычной звезды, была открыта в 2005 году – это Gliese 876d. Обозначение расшифровывается следующим образом: это третья планета, найденная в системе звезды, которая в каталоге, составленном немецким астрономом Вильгельмом Глизе (1915–1993), имеет номер 876. С 2005 года было открыто еще много сверхземель – и некоторые из них располагаются в пределах зоны обитания своей звезды.

Когда астрономы используют термин сверхземля, он относится только к массе планеты и не несет никакой информации о ее размере или обитаемости. Сверхземля может быть водным миром, как Нептуния из главы 8, или миром замерзшим, наподобие Айсхейма из главы 6, или планетой, похожей на Землю из главы 9, с