— Ковенские псы действительно доставили всем нам немало проблем. Они продолжают чистки, продолжают вешать людей на площадях и оставлять их трупы на всеобщее обозрение... Однако они не понимают, что тем самым настраивают население против себя.

— Весь народ на нашей стороне! — выкрикнул какой-то прыщавый парень с дальнего конца стола.

— Заткнись, Гербрин. — Файни принялась щелкать пальцами перед собственным лицом, словно это могло ей помочь вернуться к мысли. — Конечно, люди напуганы: почти в каждой семье хоть кто-нибудь да попал под внимание инквизиции. Поэтому весь народ никогда не выступит вместе с нами... По крайней мере до тех пор, пока не станет ясно, в чью сторону склонилась чаша весов.

Файни сделала паузу, чтобы выпить из кружки, и Клэйв рискнул вклиниться:

— А вы... делаете что-нибудь... ну, чтобы начать склонять чашу весов в вашу сторону?

— А то. — Файни довольно ухмыльнулась. — Мы вытащили тебя. И прикончили тех кретинов, что пытались нам этому помешать.

— Это... безусловно, здорово... И я всем вам признателен...

— Чувствую, сейчас последует «но», — вставила Файни.

— Но... Что насчет чего-то... более масштабного?

— Ха. — Здоровяк вытянул руку, чтобы хлопнуть Клэйва по плечу, но затем передумал: видимо, сообразил, что после пребывания в инквизиторских казематах шлепки по плечу, особенно такой лапищей, воспринимаются не лучшим образом. — А наш брат привык мыслить масштабно, да? Мне это нравится! Эй, девка! — Талли повернул голову в сторону барной стойки, рядом с которой маячила одна из помощниц трактирщика. — Принеси-ка мне и моим братьям еще этой кислой бурды, а?

— Наш кулачный боец хочет сказать, — пояснила Файни, — что масштабная планировка вне нашей... как ее?

— Компетенции, — подсказал здоровяк. — И я пекарь, а не кулачный боец, хватит уже пудрить людям мозги.

— Так, погодите. — Клэйву было глубоко плевать, кем работал верзила. — Если не вы занимаетесь планировкой всего... то кто?

Вопрос повис в воздухе. От Клэйва не укрылось, что собравшиеся принялись переглядываться, точно спрашивая друг у друга, достоин ли он получить ответ на этот вопрос. Ну, либо же Клэйву просто так показалось.

— Есть несколько человек, из тех, с кем Факел был хорошо знаком и кому доверял. — На этот раз заговорил худой мужчина с падающими до плеч угольно-черными волосами, чьего имени Клэйв еще не знал. — Пятеро, насколько я помню. Точнее, их было семеро, но двоих убили во время штурма замка.

— Они особо не высовываются, сам понимаешь, — добавила Файни. — Но иногда кто-нибудь из них связывается с такими, как мы, и...

Файни осеклась на полуслове, когда скрипнула входная дверь в таверну. Проследив за ее взглядом, Клэйв повернулся ко входу.

— Ну вот, — пролепетал прыщавый парень, которого Файни назвала Гербрином. — Вы призвали демона. Поздравляю.

Конечно, в дверях никакого демона не было. Через порог ввалился немолодой мужчина, одетый в длинный черный плащ поверх ветхой стеганой куртки. У мужчины были короткие темные с проседью волосы и короткая седая бородка. Однако больше всего он выделялся повязкой, что закрывала его левый глаз. Увидев их компанию, мужчина наморщил лоб, подернул ноздрями и, чуть прихрамывая, направился к ним. Другие посетители таверны не придали его появлению ни малейшего значения, а вот члены шайки Талли явно напряглись. Сам Талли, правда, нацепил на лицо улыбку, однако вышла она не очень-то правдоподобной — должно быть, Талли брал пример с Клэйва.

— А, брат Зоркий! — Здоровяк вскочил со своего места и широко распахнул руки. — Чем обязаны вашему появлению?

— Это один из них, — шепнула Файни на ухо Клэйву, хотя тот и так уже это понял: в суровом взгляде гостя, его походке и манере держаться так и сквозила привычка командовать.

«Брат» Зоркий тем временем дошел до их стола и прошелся взглядом по сидящим. На Клэйве его взгляд задержался дольше, чем на остальных. Значительно дольше.

— Вы совершили набег, не посоветовавшись ни с кем из нас. — Голос Зоркого чем-то напоминал скрип, с которым ключи проворачиваются в замочной скважине. — А ты, Талли, прекрасно знаешь, что дела так не делаются.

— Но у нас не было...

— Сядь, — перебил его Зоркий, и здоровяк мгновенно опустил свою задницу обратно на лавку.

— У нас не было времени, чтобы связаться с вами, — робко, словно нашкодивший школьник, он предпринял попытку оправдаться. — Мы подумали, что вы были бы не против...

— Не против чего? — Зоркий продолжал нависать над ним, и тень от его тела диагонально падала на стол. — Того, чтобы лишний раз разозлить инквизицию непонятно зачем?

Талли виновато отвел взгляд, однако вперед уже подалась Файни. Ее глаза были наполнены решительностью.

— Мы спасли Несущего Пламя! — заявила она с таким пылом, словно речь шла не о разбитом калеке, а по меньшей мере об одном из Небодержцев.

— Да что ты говоришь, малышка? — Зоркий скривился, покосившись на Клэйва, потом фыркнул. — Несущий Пламя... Да я бы ему не доверил нести свой ночной горшок, что уж говорить про пламя. Ты вообще знаешь, кто он такой?

— Конечно. Он соратник Факела. И единственный выживший в Ковене в ту ночь...

— Нет, нет и еще раз нет. — Зоркий покачал головой. — Начнем с того, что он не единственный выживший.

— Что-о? — хором спросили сразу несколько человек из собравшихся.

Клэйв невольно потупил взгляд. Ну, вот и конец его героической легенде. А ведь он только-только начал смиряться со своим «героическим» статусом.

— Были еще двое. Не так ли... Несущий Пламя? — Зоркий смерил Клэйва нахмуренным взглядом. — Парень с девушкой, что не только выжили, но даже успели унести из Ковена ноги... в отличие от тебя.

Клэйв почувствовал, как его тело пробирает дрожь. Теолрин и Джейл. Если бы у него только была возможность поквитаться с ними... Он заставил себя выбросить из головы их ухмыляющиеся образы и поднять голову в сторону одноглазого гостя.

— Это правда, — произнес Клэйв, стараясь выдержать взгляд Зоркого. — Но я понятия не имею, где они сейчас. Насколько мне известно... они подались в бега.

— Пусть будет так. — Голос Зоркого был по-прежнему жестким, как рубящий удар стеклянного меча. — Теперь насчет твоего первого заявления, малышка. — Он бросил косой взгляд на Файни. — Этот человек никогда