нее не только огромный дар, она создана для магии. Причем, для любой. Но знаний и умений ей пока не хватает. Она просто еще не научилась открывать порталы. Двери в те миры, где обитают эти твари.

Дюк подумал, что оно и лучше. Мэл не только гениальный маг, она еще и просто рисковая девчонка. Научись она таким вещам, и неизвестно, не вызовет ли она в помощь отряду демона на следующем задании. А вслед за этим пришел и другой вопрос. Какой станет Мэл, когда Герцогиня передаст ей все свои секреты?

— Это все ладно, — заметил Тран. — Магия нам помогла. Но лучше бы без нее. Все же там…Мэл говорила, что в том храме приносили жертвы. Были смерти. Как-то я думаю, что явно не маленьких птичек. Людей убивали. И как этот бог может кому-то помогать?

— А дело не в нем, — пожала плечами Мариетта. — Всем темным богам прошлого приносили такие жертвы. Отдавали пленников или преступников. Это только цена магии. Но сама сила не может быть доброй или злой. Дело не в источнике силы, не в магии. В том, как и для чего ее используют. Вот ты, Тран. Ты Страж. Твое дело очищать нашу землю от нечисти. Но разве при этом ты не убиваешь?

— Так то же нечисть, — уточнил он.

— А только ли ее? — со значением переспросила Герцогиня.

— Ну… еще всяких предателей и безумных магов, — подумав перечислил воин.

— Так выходит, ты тоже приносишь человеческие жертвы ради спокойствия своей земли, — подвела его мать Ренара к неожиданному выводу.

— Ну… — Тран растерялся и пожал плечами. — Если так посмотреть… Но все же, в эти древние храмы я бы без нужды не совался.

— Кстати да, — неожиданно поддержала его Алика. — Возможно, этот древний бог и давал людям здоровье и земле плодородие. Но все мы знаем, что если бы ваши же маги, тетушка, были чуть менее аккуратны или же мы сами, не заметь Мэл той ловушки, дом Вэлмаров стал бы братской могилой.

— Напомню и то, — поддержал ее Дюк. — Что какой бы там ни была эта древняя магия, этот дом вообще построили только для того, чтобы защитить город от этой силы.

— Верно, — продолжала терпеливо объяснять Мариетта. — Только любое лекарство в больших количествах становится ядом.

Дюк уже слышал сегодня эту фразу, и теперь понял, кого цитировал тот маг.

— Возьмем воду, — охотно продолжала Герцогиня, говоря о своем искусстве, она вся оживала, совсем, как Мэйли. — Это чистая стихия, в которой каждый маг черпает энергию. Вода утоляет жажду, она питает землю, дает урожаю лучше расти. Но когда идет прилив…Волна сносит все на своем пути. Маг использует силу. И только его намерения имеют значение. Для добра или со злом он творит магию. И от него же зависит, станет вода ручейком, несущим благо крестьянскому полю, или штормом, способным топить корабли.

— О! — Роже чуть усмехнулся, но уже не весело. — Мы добрались до главного. Мюррей. Как я понимаю из слов матушки, именно его ловушка обратила бы магию древнего храма в оружие.

Мариетта только кивнула.

— Кто его только учил такому? — буркнул Тран. — Вообще всему этому!

— Не я, — грустно призналась Герцогиня. — Мой младший сын, как Мэйли. Он чувствует магию. Наверное, много лучше, чем я. По крайней мере, такую магию. Вот только ваша девочка никогда не использует свой дар во вред. Более того, как вы сами видели сегодня, она скорее отдаст последнюю каплю магии, спасая других, а мой младший сын…

— Все дело в том, с какими намерениями маг использует силу, — вернул Дюк ее же слова. — Я видел, как до того, как вы, Ваша Светлость, согласились учить Мэл, девчонка сама вникала в тонкости дикой магии. Но брала силы лишь из чистых источников. Из той же воды, из соков растений. Помню, как она клялась, что никогда не посмела бы использовать кровь человека.

— Знаю, — и снова Герцогиня начала улыбаться, похоже, она искренне гордилась своей ученицей и успела привязаться к девчонке. — Потому я часто даю ей то, чему никогда не учила своего сына. Он взял секреты сам. Не у меня. В том числе и такие темные тайны, что замешаны на крови.

— И это важно! — серьезно, даже властно, заметила Алика. — Он убивает детей. Зачем? Что ему нужно для его магии?

— Не знаю, — с досадой призналась Мариетта и на миг опустила глаза. — Я боюсь даже думать о том, что завтра мы увидим в его берлоге.

— Я видел трупы, — напомнил Дюк. — Полагаю, многих взрослых, он использовал, как корм для своих стражей. А дети…На них нет ран. Но мы видели пустотыша. Мэл сказала, он забрал из тела ребенка всю жизненную энергию, и так получился монстр.

— Да, — лицо Герцогини будто окаменело. Действия младшего сына приносили ей одни страдания. — Дети сильнее. В них больше жизни, больше магии. Потому они ему нужны. Скажу, что его заклятья наполнены их силой. Он создает свою магию, пользуясь чужими жизнями. Но это не все. У него есть еще какая-то цель. И вот ее я не знаю.

— Это мог знать Саймон, — вспомнил Жако.

— Кого и след пропал в ту же ночь, после того, как этот паршивец одарил Дюка новым запасом своих камешков, — рассказал Ренар. — Маги и следопыты прочесали все. И сам склад, и коморку Саймона в Корпусе учеников. Скажу я вам, там пусто, как в кармане выпивохи. Следов нет. Он был весьма осторожен. Никаких следов такой магии нет в его доме, а на складе не осталось ни одного запрещенного камня. Он забрал все улики с собой.

— След его собственной магии? — уточнил Дюк.

Мариетта посмотрела на дознавателя с одобрением.

— Ты верно мыслишь, — заметила она. — Вот только и его следа мы тоже не нашли. Видимо, Мюррей научил его прятаться. Либо сам Саймон был настолько слаб, что практически не использовал дар.

— А может, он просто хитрый, как его хозяин? — предположил Жако. — Как же это маг и без магии? Я в детстве думал, что они и масло-то на хлеб без дара намазать не могут. Простите…

Он сообразил, что говорит с главой Школы Тайн. Но Герцогиня только улыбалась в ответ.

— В чем-то ты прав, — дружелюбно ответила она. — Хотя такого заклинания лично у меня нет. След должен быть. Но почему-то мы его не видим.

Дюк вспомнил, что Саймон при нем собирался использовать дар, чтобы спасти Алику. И это навело его на пару мыслей, какими следовало позже поделиться с Роже. Пока же следует закончить этот разговор.

— Маги еще работают, — заметил