За его широкими плечами и пышной шевелюрой Сэм заметил силуэт Изер, накинувшей на голову капюшон. Изер!

—      Так ты за ней следил, да?! — бушевал незнакомец.

—      Нет, — ответил Сэм, пытаясь вырваться из его мертвой хватки. — Я не знал, что это она! Три раза подряд кто-то ночью выходил из дома, и я...

—      И ты решил за ней проследить?! И конечно же, ты — один из шайки, которая на них напала! Ну так сейчас я тебе покажу, как нападать на честных людей!

—      Подожди, Фридрих! — вмешалась Изер. — А что если он не врет? Что если это всего лишь совпадение?

—      Совпадение?! Он появился откуда ни возьмись, просто для того, чтобы вам помочь? И в итоге завалился к вам в дом и разместился там на постой? Да я готов поспорить, что это шпион шультгейса! И заслуживает он одного — чтобы ему хорошенько надрали задницу!

—      Фридрих, заклинаю тебя, не надо! Если отец узнает, что...

—      Я ведь могу и заорать, между прочим, — ввернул словечко Сэм. — По крайней мере, спросим мнения соседей.

— Отпусти его, Фридрих, — настаивала Изер. — Еще не хватало перебудить весь квартал!

Молодой человек неохотно отпустил Сэма.

— Может, вы мне что-нибудь объясните? — обратился мальчик к Изер. — Я вам уже сказал вчера: шультгейс мне не друг! Он тоже принимает меня за одного из этих бандитов!

— Да конечно, — проворчал <Фридрих. — Ведь он же сам их и послал...

— Фридрих убежден, что советник графа нанял этих людей, чтобы организовать нападение на кладбище, — объяснила Изер.

—      Но ведь советник надеется на вас жениться? — удивленно уточнил Сэм.

—      Он мошенник, — прошипел Фридрих. — Он хотел сломать руку Балтусу, чтобы тот не мог больше писать картины. Если не будет картин, то не будет наград за победу в конкурсе.

—      А если не будет наград за победу в конкурсе, то увеличиваются шансы получить согласие на нашу женитьбу, — договорила Изер. — Он знает, что отец поддерживает этот союз, потому что больше всего на свете хочет, чтобы я ни в чём не испытывала нужды. Но если бы в доме опять появились деньги, он бы снова засомневался.

Значит, шультгейс устроил Балтусу ловушку, чтобы помешать тому участвовать в конкурсе... Так вот почему советник был недоволен появлением Сэма! Неожиданный гость оказался незапланированным пунктом в его плане и едва всё не испортил!

—      А кроме того, — добавил Фридрих, — шультгейс занимается вещами, которые противоречат христианской морали. Я несколько раз был в его лаборатории. То, что он там делает, — это ведь колдовство! Таинственные порошки, старинные книги, банки с мертвыми животными... Нельзя пускать к нему Изер, он сведет ее с ума.

— У вас есть доступ к его лаборатории?

— Я служу лакеем в Принсенхофе — дворце, в котором он живет. Иногда прислуживаю ему в его башне. И когда он работает с этими своими проклятыми металлами, можете мне поверить, дым стоит такой, будто началось светопреставление!

—      Мы там и познакомились, в Принсенхофе, — уточнила Изер. — И с тех пор... С тех пор мы любим друг друга.

Сэмюел вообще-то и сам догадался.

—      И встречаетесь по ночам?

—      Отец слышать не хочет о том, чтобы мы поженились, — с горечью произнесла она. — А у Фридриха, может, и нет богатства, но зато он честный и отважный. Не то что этот выскочка Клугг, шультгейс — он и есть шультгейс!

— Клугг? — воскликнул Сэм. — Так шультгейса зовут Клугг?

— Нуда, а что?

— Но... но тогда вы правы! Это он! Это шультгейс! Он заплатил бандитам, и у меня есть доказательство!

Фридрих смотрел на Сэма так, будто того ужалила змея, от яда которой сходят с ума.

— Он над нами тут что, смеется?

— Изер, вы помните? — взволнованно продолжал Сэм. — Куртка, которую я забрал у одного из разбойников... В подкладке обнаружился тайный карман, а в нем — вексель, подписанный Клуггом. Понимаете, то же самое имя! Он обещал три ливра и двенадцать су за исполнение какого-то поручения. А поручение наверняка и состояло в том, чтобы напасть на вашего отца!

—      Подлый мерзавец! — воскликнул лакей. — Да ведь его за такое...

—      Успокойся, Фридрих, я прошу тебя! А этот вексель, — продолжала Изер с надеждой в голосе, — он у вас? Если мы покажем эту бумагу отцу, то раскроем ему глаза!

—      Увы! Вексель я отдал банкиру Гримальди, — признался Сэм. — Я не мог предположить, что он окажется так важен!

Повисла неловкая пауза. Влюбленные отвели взгляд, виду них был подавленный. Ведь избавление от шультгейса казалось уже таким близким!

— У меня есть одна идея, — заговорил Сэм.

У него в голове всё постепенно прояснялось. Если за нападением стоял Клугг, не мог ли он в тот момент прятаться где-то неподалеку, в лесу, чтобы убедиться в том, что всё пошло по плану? Согласно теории Сэма, когда Камень забрасывает путешественника в другую эпоху, монета должна находиться поблизости. Или, по крайней мере, не слишком далеко... Не было ли у Клугга в тот день с собой монеты?

—      Он работает с металлами, правильно? — уточнил Сэм. — Я видел подсвечник, который он изготовил... А вы случайно не помните, монеты он никогда не делал?

—      Производить монеты запрещено, — ответил Фридрих. — Зато я видел у него в лаборатории разные тарелки, медали и много других вещей.

Медали...

— Что вы задумали? — спросила Изер.

— Вам необходимо доказать подлость шультгейса, верно? Я отправлюсь за доказательством прямо к нему в лабораторию. А Фридрих меня туда отведет.

16      АЛХИМИК

— Пс-ст-т!

Сэмюел обернулся. Фридрих стоял на пороге двери в глубине комнаты и подавал ему знак рукой. Среди трех сотен приглашенных в огромном сводчатом зале Принсенхофа их, конечно же, никто не заметил. Штук тридцать портретов, принимающих участие в конкурсе, были развешаны по стенам, но большинство гостей собралось у огромного стола, где слуги в сером и черном (цвета графа) разливали горячее вино со специями. Толпа восторженно зашепталась, когда в зал величественной поступью в окружении советников вошел Филипп Добрый, одетый в блестящую красную мантию, отражающую отблески свечей. Шультгейс стоял в его свите.

—      Пора! — шепнула Изер.

Сэмюел сделал вид, будто любуется картинами, и постепенно двинулся вглубь зала, держа в руках чашку с горячим напитком.

—      Друзья мои, — мелодичным голосом