3. Бумажку на коробку наклеили неправильную, на самом деле в ней лежала вегетарианская пицца.

4. Мясную пиццу доставили по ошибке. Рози выбросила мясо, остальное съела. Эта теория выглядела приемлемой, но никаких следов мяса в мусорном ведре не обнаружилось.

5. Рози отказалась от практики строгого вегетарианства. Это представлялось крайне маловероятным, но прецедент уже был создан: недавно Рози попробовала стейк, предназначенный для меня и Джина.

В это трудно поверить, но правильным оказался последний вариант. Никакого семинара не было, а Рози просто нужно было «немного личного пространства». И, вместо того чтобы прямо попросить меня, она соврала. И заказала мясную пиццу.

Я не мог обвинить Рози в нечестности, ведь сам был повинен в гораздо более серьезном и продолжительном обмане. Я по-прежнему скрывал от Рози ситуацию с Лидией с одной-единственной целью: не допустить развития стресса у Рози, а также оградить ее и Бада от вредных последствий переизбытка кортизола в организме. Рози не сказала мне, что хочет побыть одна, чтобы меня не обидеть. Я бы непременно предложил альтернативные способы решения этой проблемы. Вероятно, потому Рози и предпочла соврать.

Похоже, Джин был прав. Нечестность – часть цены, которую приходится платить за принадлежность к социальным животным и за возможность состоять в браке. Я задумался о том, что еще может скрывать от меня Рози.

Хотя внезапный отказ от вегетарианства интересовал меня куда больше.

– Мне просто захотелось мяса. Я попросила не класть в пиццу салями, – сообщила Рози.

– Я предполагаю, тебе не хватает белка или железа.

– Не то чтобы мне вдруг его захотелось. Просто я решила: возьму и сделаю. А то мне все без конца указывают. Знаешь, почему я не ем мяса?

Вегетарианство стояло на первом месте в Условиях Рози, которые она озвучила в день нашего знакомства. Я принял эти условия полностью, хотя суть проекта «Жена» предполагала анализ каждого элемента.

– Из соображений здоровья, я полагаю.

– Если бы я так заботилась о своем здоровье, я бы не курила. И ходила бы в бассейн. И воспроизводимость того, что я ем, не имела бы значения.

– Ты не ешь мясо из-за этических ограничений?

– Я хочу что-то сделать для этой планеты. Я никому не навязываю свои взгляды. Я смотрю, как вы с Джином сжираете полкоровы, и молчу. У меня-то хоть есть оправдание, мне надо есть за двоих.

– Это в высшей степени разумно. Белок…

– Пошел он в задницу, этот белок. И пошли в задницу все, кто указывает мне, что есть, как учиться и когда заниматься йогой, на которую я, кстати, хожу вместе с Джуди. И это не твоя бикрам-йога, а правильная йога для беременных. Я в состоянии сама разобраться, что мне надо.

У меня возникло подозрение, что, говоря обо «всех», Рози на самом деле имела в виду одного конкретного человека. Но было бы хуже, если бы она сказала «Пошел ты…».

Я попробовал объяснить, как я вижу происходящее:

– Я пытаюсь участвовать в процессе вынашивания ребенка. Из-за диссертации и внепланового характера беременности тебе явно не хватает времени на необходимые исследования.

Я хотел добавить, что не стал бы вмешиваться, если бы Лидия и Соня – профессионал и коллега Рози по беременности – не велели мне это сделать, но тогда пришлось бы признаться в обмане. Обман стал причиной моих неприятностей. Неудивительно.

Еще я мог бы добавить, что не выступал с серьезными рекомендациями в отношении питания, учебы или физкультуры с Ужина по поводу годовщины, ставшего важной вехой в наших отношениях. Почему же Рози начала злиться сейчас?

– Я вижу, что ты пытаешься помогать, – произнесла она. – Но скажу тебе прямо – это мое тело, моя работа и мои проблемы. Я не собираюсь заниматься самоуничтожением, я не буду есть салями, и я сделаю все, что надо, но по-своему.

Рози пошла в сторону кабинета, жестом позвав меня за собой. Там она достала из сумки Книгу.

– Эту ты изучаешь? – осведомилась она.

– Совершенно верно.

Я не заметил пропажи «Что положено».

– Мог сэкономить и взять мой экземпляр. У меня это настольное чтение. Я в курсе дела, Дон.

– Тебе вообще не требуется помощь?

– Делай все как раньше. Ходи на работу, ешь коров, напивайся с Джином. Прекрати волноваться. У нас все в порядке.

Результат разговора должен был меня порадовать. Рози сняла с меня часть ответственности, когда мне и без того было о чем беспокоиться. Но я затратил много усилий на то, чтобы испытать сочувствие к Рози, а теперь, несмотря на сказанное ею, у меня возникло смутное ощущение, что она со мной не счастлива.

Рози объявила, что проблему питания – на деле, все проблемы беременности, которые я рассматривал как взаимосвязанные проекты, – она будет решать самостоятельно. По крайней мере, мне было ясно, что делать в связи с предстоящей встречей с Лидией.

– Ты слишком много на себя берешь, – сообщил мне Джин. – Знаешь, что сказал мой врач по поводу книги, которой ты руководствуешься? «Подарите ее кому-нибудь, кого вы ненавидите». Вся твоя суета и фантазии по поводу того, что от тебя что-то зависит, – мелочи по сравнению с главным.

Это был второй мальчишник за пять дней благодаря тому, что близость квартиры Джорджа сделала бейсбол и алкоголь доступнее.

– А что главное? – спросил Джордж.

– Я уже говорил, – ответил Джин. – Гены – это судьба. Когда вы, ребята, поделились своим ДНК, вы внесли свой самый большой вклад.

Дейв был явно не согласен.

– Во всех книгах написано: гены – это только начало, родительское влияние имеет большое значение, – сказал он.

Джин улыбнулся.

– Что еще там может быть написано? В противном случае никто не станет покупать книги по воспитанию детей.

– Ты сам это говорил. Дети копируют поведение родителей.

– Только после того, как гены сделали свое дело. Вот вам пример из области, в которой я немного разбираюсь. У твоей жены ведь итальянские корни?

– Ее дед и бабка были итальянцы. Она родилась здесь.

– Отлично. Итальянские корни, американское воспитание. Рискну предположить, что она чрезвычайно эмоциональна. Немного шумная, слегка экстравагантная, склонна к актерству. В трудных ситуациях поддается панике, в чрезвычайных – впадает в истерику.

Дейв молчал.

– Спроси любого психолога о культурных стереотипах, и он тебе расскажет, что все дело в воспитании, – сообщил Джин. – В культуре.

– Совершенно верно, – сказал я. – Эволюция поведенческих шаблонов происходит гораздо медленнее, чем процесс формирования географических общностей.

– Если только речь не идет о целенаправленном отборе. Определенный шаблон поведения становится сексуально привлекательным – не важно, по каким причинам, генетическим или культурным, – и люди, придерживающиеся этого шаблона, размножаются более активно. Итальянские мужчины любят эмоциональных женщин. Как следствие, ген эмоциональности побеждает. Характер твоей жены был запрограммирован еще до того, как она появилась на свет.