Девушка вскинула голову и без подготовительных всхлипываний заревела в голос. Кажется, она ждала этого появления…

– Ты кто такой, мать твою? – сквозь зубы изумленно процедил тот, что собирал мусор.

– Шеф-повар этого ресторана, – не опуская винтовки, Макаров сделал шаг вперед. – Пришел выяснить, всем ли понравилось мое фирменное блюдо.

Мужчина разжал кисть, и мешок упал на землю.

– Больше не делай таких резких движений, – предупредил Макаров и качнул винтовкой. – У меня высокий эпилептический порог. Страшно представить, что я могу натворить во время приступа.

Вскочив, девушка освободила руку от веревки и забежала за его спину. И уже там, лихорадочно двигая руками и несколько раз толкнув Макарова локтем, освободила от кляпа рот.

– Ублюдки! – завизжала она на весь лес. – Отрежь им ноги, Макаров!

– Две недели на Острове даже самых нежных туристов превратили в монстров, – объяснил Левша, выходя с пистолетом из-за деревьев. Он запыхался и сейчас был немного огорчен из-за опоздания. – Сначала Гламур, теперь эта крошка. Чем вы так разъярили ее, придурки? – Он коротко взмахнул рукой, и один из поднявшихся бойцов рухнул как подкошенный.

И вдруг оба оставшихся пришли в движение. Один из них бросился на Левшу – он правильно высчитал, что после удара тот окажется расслабленным, а второй, прошмыгнув мимо Макарова, нырнул в кусты.

Макаров не поверил своим глазам. Человек весом не менее ста килограммов двигался как десятилетний мальчишка…

– Возьми своего! – крикнул он Левше и врезался в джунгли, торопясь за беглецом…

– Сесть! – прохрипел Левша, за спину которого после исчезновения Макарова переместилась девушка. – На меня смотри!

Мужчина коротко и послушно кивнул, сел и нечаянно завалился на бок.

Левша почувствовал опасность быстрее, чем она появилась. Выбросив назад руку, он толкнул девушку в грудь. Машинально схватившись за живот, она повалилась на спину…

Левша выстрелил первым.

Не донеся пистолет до цели, отброшенный выстрелом мужчина упал на спину, но тут же, выпустив оружие, снова сел. Посмотрел на Левшу, на свою закрытую разгрузочным жилетом грудь и дрожащими руками взялся за замок-«молнию». Он расстегивал его так долго, что Левша, не сводивший с него ствола «беретты», стал испытывать непреодолимое желание нажать на спуск во второй раз.

Наконец половинки жилета отвалились в сторону. На белой майке мужчины расползалось яркое пятно. Оно блестело, словно помазанное маслом, и чернело на глазах.

– Как-кого ч-черта?.. – бессильно прошептал мужчина, глядя на Левшу так, словно от ответа на этот вопрос зависело его будущее.

Но у него уже не было будущего. Перебив артерию, пуля вышла из тела со спины. А легкие бойца и его полости заливала освобожденная кровь. Наконец она поднялась и заполнила рот. Зубы мужчины стали красными, и через мгновение цвет его глаз утратил насыщенность. Кровь хлынула изо рта уже мертвого человека. Расслабившись, он мягко завалился назад…

Закрыв лицо ладошками, девушка закричала страшно и пронзительно…

Услышав выстрелы и этот крик, Макаров на мгновение замедлил шаг, но потом, уверив себя в том, что Левша знает, что делает, продолжил суетливый бег. Он и раньше не отличался хорошими данными легкоатлета, а теперь, когда голод и усталость вымотали его и смяли, он был совсем плох.

Первые три минуты он видел спину убегавшего. Скорость обоих была высока, и боец даже не смел вынуть из кобуры пистолет. Он чувствовал свое превосходство в беге и пытался выжать из него максимум. Одна-единственная потраченная не на бег секунда могла сожрать все преимущество.

Через три минуты Макаров потерял его из виду и теперь направление выбирал уже только по растревоженным верхушкам зарослей.

Но вскоре и эти приметы перестали подсказывать ему путь.

«На сколько я удалился от Левши? – думал он, переводя дух и останавливаясь. – Километр? Полтора?..»

Раздавшийся метрах в ста слева тяжелый гулкий выстрел заставил Макарова сжаться и броситься в сторону. Уже там, улегшись на живот и лихорадочно стирая разъедающий глаза пот, он выбросил перед собой винтовку и придавил щекой приклад.

Он не понимал, куда ушла пуля. Стреляли – в него. Куда же еще. Кто тут может быть, кроме Макарова? Но он не услышал ни стона летящей пули, ни удара о ствол дерева.

Прошла секунда после выстрела, и грянул второй.

Сначала на землю упал пистолет. Сбивая с веток над головой Макарова листья, тяжелый «кольт» шлепнулся в метре от него.

Ему не хватило времени осмыслить это.

Слыша хруст веток под чем-то тяжелым прямо над собой, Макаров откатился в сторону.

Сначала упали широкие листья пальметто. Потом – несколько ветвей другого дерева. И только после этого на землю, поднимая пыль и брызгая кровью, упало тело…

Дыша неровно и глубоко, Макаров смотрел, как умирает человек, которого он догонял. Суча ногами и в агонии роя каблуками армейских ботинок землю, он хрипел, и пальцы его судорожно сжимались в кулаки. В последний раз дернув головой, он оскалился и вытянулся. Он словно сладко потянулся перед уходом…

Макаров посмотрел вверх. Там, где белел местом перелома сук, виднелись на коре дерева полосы от подошв ботинок. Чуть выше ствол был окрашен черными пятнами крови. Убежавший от него человек забрался на дерево, чтобы устроить засаду. Наверное, он торопился вернуться назад, чтобы помочь спутникам.

Опершись на приклад винтовки, Макаров поднялся, посмотрел по сторонам и подошел к телу.

Никаких шансов. Одна пуля вошла бойцу в горло, вторая – между бровей. Или наоборот. Кто теперь установит истину? Да и нужна ли она, истина?..

Он обернулся машинально, без видимых на то причин.

В ста-ста пятидесяти шагах восточнее от проложенного маршрута качнулись верхушки кустов.

– Стало быть, там ты и сидел, – прошептал Макаров и добавил: – Снайпер…

Кто-то невидимый во второй раз за этот день спас ему жизнь.

Макаров еще раз посмотрел наверх, туда, где всего минуту назад сидел, поджидая его, убийца. Вопрос возник снова. Как взрослый человек мог так быстро двигаться и с такой скоростью и ловкостью лазать по деревьям?

Оставив все как было, он побежал к Левше…

* * *

– Ты видел? Ты видел?! – уперев бешеный взгляд в сидящего на земле третьего, кричал Левша и вытягивал в его сторону руку. Палец, казалось, вот-вот должен был сорваться и нажать на крючок. – Он не послушался меня, он спятил!.. Ты тоже не в своем уме?! Я спрашиваю – ты тоже не в своем уме?!

Пленник двигал ногами, медленно отползая от Левши. Увидев смерть спутника, он и не думал сопротивляться. Опрометчивые поступки сейчас не входили в его планы. А этот ненормальный, что шел на него, был близок к истерике. Девка орет, этот орет…