Поднимаюсь на ноги и ухожу, оставляя невменяемую сестрицу одну. Едва передвигаю ноги и, когда сталкиваюсь с Демьяном, утопаю в его объятиях и плачу.

— Что она сказала? — спрашивает мужчина. — Я убью ее за то, что снова заставила тебя плакать.

— Прости, что не выслушала тебя тогда… Это я во всем виновата. Я… виновата в том, что Ася умирает…

Рыдаю, цепляясь пальцами за рубашку мужчины, а он прижимает меня к себе и поглаживает по спине. Демьян пытается успокоить меня и отдает парням команду, чтобы отвели Анну обратно.

— Отпусти ее. Она тебе не нужна. Она не сможет помочь Асе… В ее организме действительно содержатся запрещенные препараты. Анна даже сейчас не может помочь… Пусть уходит.

Я понимаю, что отпустить Анну равносильно тому, чтобы подписать ей смертельный приговор, но это ее проблемы. Она понимала, на что шла, когда подсыпала бедной женщине порошок, чтобы та потеряла ребенка. Анна достойна того, что Саид решит с ней делать. Слезы скользят по щекам, а я утыкаюсь носом в плечо Демьяна.

— Я не хочу, чтобы ты винила себя в случившемся, Дымка… Это все прошлое, которое нам просто нужно забыть и пережить. Я хочу, чтобы ты дала мне шанс…

— Нет… Это ты должен дать мне шанс все исправить, но позже, когда все утрясется, когда можно будет принять правду и осознать все. Сейчас мне тяжело. Очень тяжело. Получается, что это я убила нашего ребенка… Я лишила тебя всего, желая отомстить за его или ее смерть, но виновата во всем была я сама.

— Тише! Тише, Дымка! Не забывай, что ты можешь быть беременна и сейчас! Не позволяй эмоциям снова лишить нас малыша!

Демьян наливает мне успокаивающий чай с ромашкой, я пью его, после чего иду спать. Мужчина прав — я не должна снова потерять малыша. Нашего малыша. Демьян обещает, что если анализы на самом деле придут плохими, то он отпустит Анну, ведь нет ничего хуже жизни в постоянных бегах и страхах. Она сама себя наказала за ненависть к тем, кто любил ее.

Утро встречает новостью о том, что Анна не годится на роль донора, так как в ее крови на самом деле обнаружены следы запрещенных веществ. Врач пытается объяснить, что даже если Ане и сделают чистку крови, это мало чем поможет. Она неспособна стать донором для дочери, хоть и идеально подходит.

От того, чтобы пойти в подвал и сломать Змее шею сию секунду, меня останавливает встреча с Дымкой. Женщина ведет себя несколько отстраненно, словно жалеет о сказанных ею словах вчера, но я решаю, что не стану давить на нее. Если она захочет снова поговорить об этом сама, мы поговорим, а если нет… Пока мне важно сосредоточиться на спасении собственной дочери.

— Что сказал доктор? — осторожно спрашивает Дымка.

— Твоя сестра действительно не может стать донором. Она подходит, но не может. Знаешь, я спускался вниз с мыслью пойти вниз и сломать ей шею…

— Ты не такой как она. Отпусти Аню. Она сама найдет свое наказание. Она уже бесполезна и ничем не сможет помочь нам.

— И ты не попросишь меня помочь ей? Дать деньги на то, чтобы она смогла сбежать?

— Нет!

Дымка повзрослела. Я горжусь ею. Она перестала жалеть виноватых, и это многого стоит. Подхожу к ней чуть ближе, желая обнять, но она делает шаг назад, и я принимаю ее позицию.

— Как ты себя чувствуешь?

— Позвонили из клиники репродукции и сказали, что я должна приехать сдать кровь, чтобы проверить, наступила ли беременность.

Дымка нервно покусывает губы и начинает теребить пальцами футболку. Между нами повисает неловкая пауза. Если бы я знал, что можно сказать, то непременно сделал бы это, но у меня в голове царит такая сумятица, что я просто не могу найтись со словами. Теперь мы оба понимаем, что даже если беременность и подтвердится, мы все равно можем не успеть.

— Дымка, можно ли найти вашего с сестрой отца? Возможно, он бы подошел на роль донора…

— Я ничего о нем не знаю. Мама говорила, что он умер, а бабушка понятия не имела, от кого мама родила нас с сестрой. У мамы и бабушки были довольно напряженные отношения. Мама была той самой дочерью, которая никого вокруг не слушает и поступает по-своему. Наверное, Аня пошла в нее. Бабушка говорила, что мама сказала о беременности слишком поздно, и бабушка просто старалась поддержать ее, не задавая лишних вопросов. Даже если наш отец еще жив, а не умер, как говорила мама, то мы не сможем найти его… — Мотает головой Дымка, а я снова борюсь с желанием обнять ее.

Отдаю охране приказ, чтобы освободили Анну и вывезли на тот пустырь, с которого привезли ее. Пусть катится на все четыре стороны. Я бы мог избавиться от нее, лишить жизни, но Дымка права — я не такой как она. Что мне даст ее смерть? Мне станет легче? Это вряд ли. Скорее, наоборот, потому что я лишу жизни человека. Пусть и такого скверного человека. Я не Бог, чтобы забирать то, чего не давал даже, и я уверен, что бумеранг судьбы существует, и он больно бьет тех, кто оступился.

Мы с Дымкой собираемся, решив, что позавтракаем в кафе по пути в больницу Аси, потому что Тане сказали сдать кровь на голодный желудок. Переодевшись и спустившись вниз, я сталкиваюсь с охранником.

Почему они еще не уехали?

— Она не желает уходить, сказала, что лучше останется пленницей в безопасности, чем погибнет. Отдадите приказ отвезти девушку силой?

Я закатываю глаза и негромко цокаю языком.

— Конечно! Я не собираюсь дарить ей убежище. Пусть катится на все четыре стороны и бегает, как шавка от того, кто желает ей смерти. Это станет лучшим наказанием для бесчувственной твари! — говорю я.

Таня спускается, и я ненадолго замираю на ней взглядом. В своем шелковом платьице до колен она похожа на богиню, мне хочется схватить ее на руки, как раньше, и закружить, но я давлю все свои желания внутри и лишь улыбаюсь ей. Ей совсем ненужно знать, что сестра все еще находится в доме и не хочет уходить отсюда, хотя вчера настаивала на том, что я должен отпустить ее.

Шепотом говорю охраннику, чтобы к моему возвращению Змеи не было в доме, а потом думаю, что неплохо было бы усилить охрану за Дымкой, чтобы ее прогнившая сестрица никак не навредила ей.

Мы, молча, едем в клинику, где Таня сдает анализы. Врач просит подождать минут двадцать в комнате отдыха, и в это время звонит Андрей Семенович. Когда дочь находится в больнице, я до ужаса боюсь звонков этого человека, поэтому испуганно смотрю на Дымку, пытаясь отыскать поддержку в ее взгляде, и отвечаю.

— Демьян, я звоню сообщить, что сегодня Асе прокапают поддерживающие препараты, и вы сможете забрать дочь домой. Важно будет оградить ее от всего, что может навредить ей, потому что иммунитет у девочки сейчас будет гораздо слабее обычного, но я не вижу оснований удерживать ее в больнице. Кроме того, она чувствует себя существенно лучше, поэтому… У нас есть все шансы дотянуть до рождения ее братика или сестренки.