Алексу послали эту весть, но пройдет не менее десяти дней, прежде чем он ее получит, и еще столько же, прежде чем доберется до Акоры.

Сегодня должны быть проведены погребальные службы по погибшим. Конечно, она будет присутствовать. Тех, кто жил далеко от Илиуса, проводят в последний путь почетные караулы. Уже скоро небо затмит дым погребальных костров.

А жизнь будет продолжаться… каким-то образом.

Она заставила себя прислушаться к тому, что говорил судья Марселлус. Он был очень молод для столь ответственной должности, ему еще не исполнилось и сорока, но Кассандра помнила, что Атрей о нем был очень хорошего мнения, даже назначил главным судьей района, в который входил Илиус.

– Все улики собраны здесь, во дворце, и охраняются, – продолжал Марселлус. – К счастью, огонь, который возник в результате взрыва, удалось потушить очень быстро. Хотя большинство найденных предметов – обломки, у нас есть и достаточно большой кусок металлического обруча, который обычно используется для колес повозок.

– Металл весь покорежен, – сказал Ройс, – и немного оплавился, но все же легко узнаваем.

Он провел весь день с Марселлусом и инженерами, вернувшись во дворец лишь после того, как с места взрыва были собраны последние улики. Хотя Ройс и не занимал официального поста, он без промедления присоединился к другим. Остальные мужчины приняли его, возможно, потому, что видели, каков он в деле, во время Игр, а может быть, потому, что он по своей сути был прирожденным лидером.

– Как сказал лорд Хоук, – подтвердил Марселлус, – нет никакого сомнения, что мы собрали остатки повозки, это довольно большие фрагменты. К тому же есть более мелкие кусочки металла, очевидно, от обручей на бочках.

– Есть ли свидетели, видевшие эту повозку? – спросила Кассандра.

Марселлус заглянул в свои записи:

– Очень многие горят желанием помочь расследованию. На данный момент мои люди получили сведения от ста двенадцати свидетелей. Почти все они заходили на арену с той стороны, где потом прогремел взрыв. Они вспомнили, что видели большую повозку, стоявшую около стены. Неизвестно, что в ней было, так как она была прикрыта тканью, но по виду ничего особенного. Однако некоторые заметили, что, хотя она стояла вплотную к стене, часть ее перегораживала улицу, и им пришлось ее обходить.

– Скорее всего изначально в повозку были впряжены какие-то животные, – сказал Ройс, – лошади или мулы, но, похоже, их распрягли и увели перед взрывом, может быть, для того, чтобы никто не смог сдвинуть повозку с места. Одна старушка, которая живет рядом с ареной, не пошла на Игры, потому что ее невестка рожала в это время. Она вспомнила, что за считанные минуты до взрыва видела рядом с повозкой мужчину. Он нагнулся над ней, возможно, поджигал фитиль, так что она не видела его лица. В этот момент ее позвала невестка, она обернулась, чтобы ответить, и тут ее отбросило взрывной волной в другой конец комнаты. Удивительно, но она не пострадала.

– А с ее невесткой все в порядке? – спросила Кассандра.

– Вскоре после этого она родила здорового сына. «Из смерти родилась жизнь», – подумала Кассандра и устало улыбнулась.

– Ну, по крайней мере эта новость хорошая. Видели ли еще кого-нибудь подозрительного около повозки?

– Да всяких людей, – ответил Марселлус, – то ли трех, то ли четырех мужчин, а может, и больше… они могли быть юношами или стариками… у них у всех были черные волосы, но у нескольких светлые… они выкрикивали лозунги или молчали… у них в руках были желтые плакаты или ничего не было… Один из свидетелей говорит, что видел парня, похожего на человека, которого за несколько дней до этого он видел, когда тот писал слово «Гелиос» на стене. Но до конца он не уверен.

– Как бы там ни было, – прервал его Ройс, – нет сомнения в том, что такие же желтые плакаты, как те, что были оставлены во внутреннем дворе дворца, были и в повозке. Мы нашли еще несколько обрывков, на некоторых даже видны буквы. Из них можно составить слово «Гелиос».

– Приверженцы «Гелиоса» уже были замечены в небольших акциях вандализма, направленных на то, чтобы привлечь внимание к своим взглядам, – сказала Кассандра, – но их действия никогда не приводили к жертвам. Сложно поверить, что они от написания лозунгов на стенах перешли к убийству ни в чем не повинных людей.

Ройс и судья обменялись быстрыми взглядами. Ройс тихо сказал:

– Есть еще один свидетель, старик, и он уверен в своих словах. Старик случайно взглянул наверх и заметил человека, забравшегося на стену арены и сидевшего на ней таким образом, чтобы видеть дорожку и в то же время дать знак кому-то на улице. Когда Атрей вырвался вперед и подъехал к повороту, этот парень, по словам свидетеля, кому-то помахал.

– Думаете, это был сигнал? – спросила Кассандра. Под ложечкой заныло. Все и так было плохо, а теперь становилось еще хуже.

Ройс кивнул.

– Должно быть, они использовали короткий фитиль, но даже если так, у них было время, чтобы убежать. Рядом с тем местом, где прогремел взрыв, есть узкий проход между домами. Если вовремя туда нырнуть, то он защитит от взрыва.

– Да к тому же так можно незаметно убежать, – добавил Марселлус.

– Этот парень на стене, – сказала Кассандра, – как он выглядел?

– У него были темные волосы, в хорошей физической форме – в общем, типичный мужчина – акорец за исключением одной маленькой детали. По словам свидетеля, у него вокруг шеи был намотан желтый платок.

Кассандра встала и отошла чуть в сторону, к окну. Очень странно было находиться в кабинете Атрея без него самого, но она выбрала именно эту комнату, во-первых, за ее уединенность, а во-вторых, для того, чтобы все шло как всегда, насколько это только возможно. В комнате стояли один большой стол и несколько стульев, пол был выложен плиткой. Неподалеку располагались несколько маленьких бронзовых фигурок и две мраморные статуи побольше – дело рук самого Атрея. С детства он подавал большие надежды – отлично лепил. Если бы он не стал избранным, то скорее всего был бы замечательным скульптором.

Она провела рукой по гладкой бронзовой голове фигурки лошади, вставшей на дыбы, и подумала о брате. Он лежал в комнате неподалеку, все еще без сознания, все еще боролся за жизнь. С ним находились их мать и отчим, человек, взявший на себя заботу о мальчишке, который рос без отца, полюбил его и воспитал как собственного сына. По всему городу и за его пределами все храмы были заполнены людьми. Опустели рынки, закрылись магазины, никого не было на пристани. Жизнь Акоры висела на волоске, как и жизнь ер правителя. Посмотрев на Ройса, она спросила:

– Думаешь, это было покушение на жизнь ванакса? Он очень мягко ответил:

– Об этом говорят вещественные доказательства.

– И похоже на то, что…

– Однако я считаю, что слишком рано делать какие-либо выводы относительно того, кто виновен в случившемся. Повозка, заполненная желтыми плакатами, человек на стене с повязкой на шее… все это приводит к определенным выводам, и возможно, в этом вся суть. Кто-то может попытаться переложить вину за произошедшее на бунтарей.