День был трудным не потому, что Павла, как обычно, настиг вал неотложной работы – это как раз было нормально. Ему предстояло решать проблему совсем иного рода. Конечно, Мордвинов прекрасно понимал, что на любом производстве налаженные отношения с людьми так же важны, как и отлаженное современное оборудование, что это две взаимосвязанные составляющие технологического процесса. Но насколько ему, дипломированному инженеру, было проще и приятнее заниматься строительством комплекса дуговой сталеплавильной печи и установкой вакууматора, чем улаживать дела, подобные тому, что ему предстояло! Разумеется, в Лондонской школе бизнеса, где Павел два года назад прошел курс executive MBA и стал, по-русски говоря, мастером бизнес-администрирования, им преподавали теорию управления персоналом, психологию, конфликтологию и прочие важные вещи. Но дело в том, что это была теория, рассчитанная на их персонал, их психологию и их конфликты. А у российского персонала – собственная гордость, своя неповторимая психология и заковыристые способы затевания и улаживания конфликтов.

Промаявшись весь день, Павел решил, что короткая дорога – знакомая дорога, и позвонил секретарше Варваре Петровне. За несколько месяцев работы (ему так и хотелось сказать «под ее руководством») Павел усвоил некоторые хитрости, способствующие взаимопониманию. У монументальной и немногословной Варвары Петровны, всегда изъяснявшейся короткими предложениями и никогда не задававшей вопросов, было две слабости: уехавший в Москву и там, судя по ее рассказам, преуспевающий сынок, имени которого он, к стыду своему, никак запомнить не мог, и местный драматический театр. Говоря о необыкновенных карьерных достижениях своего сына и о театральных постановках, Варвара Петровна расцветала и преображалась до неузнаваемости.

На этот раз Павел вполне уверенно выбрал в качестве затравки последнюю премьеру – «Алые паруса». Попутно он выяснил, что возвращение в труппу блудного сына Максима Рудакова стало для местных театралов событием, затмившим прочие. Ах, это тот самый красивый молодой человек, который изумительно сыграл Грея? – кривясь от собственной неискренности, восхитился Павел (ему показалось, что парень слишком занят собой и плохо слышит партнеров). За это Варвара Петровна прониклась к нему мгновенной симпатией и даже предложила чаю с мятой и мелиссой из собственных запасов. Чай с чем бы то ни было, кроме чая, Павел тоже терпеть не мог, но с восторгом принял предложение.

Кстати, надо сказать, что у Варвары Петровны, помимо вышеперечисленных, имелись и другие качества, благодаря которым она пересидела в приемной не одного хозяина директорского кабинета. Во-первых, Варвара Петровна знала на заводе всех и вся, и весь отдел кадров с их томами бумаг и компьютерами не стоил ее мизинца. А во-вторых, она считала своим долгом сидеть в приемной до тех пор, пока начальник не покидал кабинета. Дома ее никто не ждал: сын, невестка и внучка жили в Москве, и, как понял Павел, только очередной спектакль мог заставить Варвару Петровну покинуть свой пост в одностороннем порядке. Вот и теперь, несмотря на то, что рабочий день уже давно закончился, секретарша хлопотала, заваривая чай с мятой, красиво обустраивая на столике лимон, сахар, бутерброды и печенье. Но Павел, памятуя о цели своего мероприятия, налегал на чай с травой, из соображений мазохизма – без сахара, потому что Варвара Петровна уверяла его, что именно так аромат мяты и успокаивающее воздействие мелиссы проявляются в полной мере.

– Варвара Петровна… – приступил наконец к главному Павел. – Вы же знаете, что у меня от вас секретов нет.

Варвара Петровна с достоинством кивнула и подлила ему горячего чайку. Кто бы сомневался, подтверждало выражение ее мужеподобного лица.

– Я разговаривал с Павлом Владимировичем… У него есть информация, что кто-то пытается скупать акции нашего завода. Причем делает это здесь, в Надеждинске. Вы ничего не слышали про это?

– Пока не слышала, – озадаченно посмотрела на него секретарь.

Павел почувствовал некоторое облегчение: если Варвара Петровна о чем-то, происходящем на заводе, не знала, то, скорее всего, это означало, что ничего и не происходило.

– И все же, Варвара Петровна, вы же понимаете, что дыма без огня не бывает. Хотя хорошо бы, чтоб в нашем случае огня не было, – пошутил Павел. – Я здесь человек новый. А они же не на руководство выходят, на рабочих. В любом случае мне об этом сообщат в последнюю очередь, потому что те, кто пытается скупать акции, в этом совершенно не заинтересованы. Вы могли бы как-нибудь по своим каналам поспрашивать? Поузнавать…

– Так. У Болдырева, начальника калибровочного цеха. Если к его ребятам кто подходил, или продал кто, он знает. Он такой, – с ходу выдала вариант Варвара Петровна. – Еще в кадрах поспрашиваю, они мне должны там… В прокатном племяш у меня, его спрошу. Еще чайку налить?

– Спасибо вам, Варвара Петровна! Вы меня успокоили! – искренне поблагодарил Павел.

– Это потому, что мелисса и без сахара, – удовлетворенно кивнула Варвара Петровна. – А я, если что узнаю, скажу.

У Павла было намечено еще одно дело. Не однозначно неприятное, но запросто могло таковым обернуться, уж очень непредсказуемая реакция ожидалась с другой стороны.

«Вот вроде бы чего проще… ан нет, уж столько раз на пустом месте оказывался в дураках», – угрюмо думал Павел, шагая от проходной к видневшемуся в конце аллеи Дворцу культуры. Но пора уже было поставить точку в этой затянувшейся необъявленной войне. Он шел к директору театра Светлане Николаевне Тарасовой. Вроде нормальная женщина, вменяемая, не то что прочие.

Во дворце было полутемно и пусто. Стараясь ступать тише, чтобы эхо его шагов не металось от стен к потолку, Павел пересек фойе, поднялся на третий этаж и нашел дверь с табличкой: «Директор театра». На стук никто не отозвался. Разочарованный, Павел потоптался немного под дверью – вахтер сказал, что спектакля сегодня нет и репетиция уже закончилась, но Тарасова домой еще не уходила. Вот зря, зря он не захотел звонить, велел бы Варваре договориться о встрече, и ждали бы его, как миленькие, раз уж само сено решило побегать за коровой. Нет, он хотел, видите ли, устроить неожиданную встречу. Типа «к нам едет ревизор». И что теперь? Ревизор приехал, а никого и нет. Уйти, оставив неприятное дело на потом? Нет уж, спасибо.

Павел оглянулся по сторонам и в другом конце коридора обнаружил дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Подошел, прочитал табличку: «Главный режиссер Удальцов В.И.». Прислушался – тишина. Павел усмехнулся, мысленно увидев себя со стороны, и осторожно постучал. Дождавшись немного удивленного «Да?» (наверное, у них тут стучаться не принято, подумал он), Павел шагнул внутрь.

…Он потом не раз и не два вспоминал это удивленное «да» и свой шаг через порог. Черт знает, может, надо было повернуться и бежать оттуда сломя голову? Но он вошел, а история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.

«Да» Светлана Николаевна и Юля сказали хором, удивленно переглянувшись: время было позднее и неурочное, так долго во дворце никто не задерживался, кроме них и ночного сторожа, но сторож не имел привычки стучаться.