– Радиация здесь так себе, но все же лучше надолго в этих местах не задерживаться… А почему твой мутант сюда должен подойти?

– Есть информация, что у него отец здесь живет. Здесь, в Чагане.

– В поселке или в городке?

– Чего не знаю, того не знаю. Может, и в городе. Бизнес у него здесь нелегальный.

– А какой конкретно?

– Может, металлом промышляет, радиоактивным ломом. Может, что-то другое, но денег у него много. Дом сыну в России купил, катер моторный, джип…

– На металле не разбогатеешь, – озадаченно покачал головой мой собеседник. – Хотя всякое бывает… Тут ходят слухи, что аэродром наш самолеты принимает.

– Я слышал, Эдик говорил.

– А зачем он принимает, вот в чем вопрос? Какой в том смысл?

– А смысл должен быть: самолеты без смысла не летают.

– Вот и я говорю… А еще ходят слухи, что в штольнях не только металл ищут.

– А что?

– Радиоактивные отходы туда сгружают. Очень удобно. Штольня уже готовая, вскрыл, засыпал, а там хоть трава не расти… Если это бизнес, то очень-очень серьезный. За отходы хорошие деньги платят. Очень хорошие… Но я не утверждаю, это всего лишь слухи. Может, и нет ничего… Все, что говорят, переосмысливать надо. Не так-то просто самолет под спецперевозку оборудовать, это целая система, причем небезопасная. Куда проще по железной дороге вагонами возить, есть специальные вагоны, и технология отработана. И железная дорога есть. Раньше не было, а сейчас есть, недавно ветку от Конечной до Павлодара протянули… Может, вагонами отходы возят. А может, вообще ничего нет.

– А если есть?

– Если есть, я в эти дела лезть не собираюсь. Хотя бы потому, что Казахстан – суверенное государство, пусть оно само со своими проблемами разбирается.

– Логично.

– А потом я и без того жизнью рискую, потому что спасатель, а у меня жена, дети… В общем, я тебе ничего не говорил, а ты если слышал, то не от меня… Кстати, сейчас рыбу ловить будем, присоединяйся, – с душевной улыбкой предложил Борис.

Сеть у него была, привязать к ней две палки – не проблема. Соорудили бредень, но перед тем как лезть в воду, для борьбы с пагубным воздействием радиации приняли внутрь антидот сорокаградусной крепости. Дело заладилось, и к вечеру мы наловили десятка три увесистых лещей.

Рыбалка удалась, и на ужин мы ели жареную рыбу под водку. Хорошо, что к этому времени я успел поставить свою палатку, поэтому, порядком окосев, спокойно забрался в свое жилище и сладко заснул.

Утром я опохмелил честную компанию вином из своих запасов, но сам выпил немного. Мне нужно было обследовать берег Иртыша, поискать катер. Борис увязался со мной, но даже его помощь не помогла мне. Разрушенные лодочные гаражи мы видели, но все они были пустые, к тому же ни один из них не вместил бы в себя катер Гарика.

По пути в лагерь мы заехали на железнодорожную станцию, возле которой и находился поселок Чаган. На здании станции, под белой аркой оконного проема красовалась надпись «Шаган» – на казахском и русском языках, такой же дубль я видел и под козырьком поселковой школы. Молодцы казахи, чего уж тут говорить.

Я не нашел в поселке домов, подобных особняку в Запалихе. Но Прилепов-старший мог проживать и в мазанке, отделав ее изнутри по последнему слову европейской моды. Какими бы хорошими ни казались мне казахи, я не рискнул идти в акимат с прямыми расспросами о Прилепове. Я пошел на хитрость. Незаметно налепив на входную дверь лист бумаги с фотороботом Гарика, я зашел в кабинет, где сидел усатый аким, за спиной которого красовался голубой флаг Республики Казахстан с золотым на нем солнцем.

– Салам алейкум, уважаемый! – напористо начал я. – Я тут мимо шел, смотрю, ориентировка у вас висит. Я знаю этого человека!

На законно-возмущенный вопрос, что за чушь я несу, мне пришлось дать убедительный ответ. Я открыл дверь, сорвал с нее листок и показал его акиму.

– Вы разыскиваете этого человека?

– Нет, – недоуменно посмотрел на меня казах.

– Но я его знаю, я его видел. И вы его знаете, если ищете, – наседал я, наблюдая за реакцией мужчины.

– Не знаю я такого! И не ищем мы никого!

Возмущение его было густо замешано на неприязни к моей персоне. Ни растерянности не увидел я в глазах казаха, ни замешательства. Он действительно впервые видел Гарика… Увы, но с изображением его отца этот маневр я повторить не мог, за неимением такового. Но прежде всего мне нужен был Гарик, отец его интересовал меня постольку-поскольку.

Извинившись перед акимом, я повернулся к нему спиной. А на пороге резко обернулся и увидел, как он крутит указательным пальцем у виска.

– Боюсь, что вы правы, – сокрушенно вздохнул я и вышел из кабинета.

Какое-то время мы курсировали по улицам поселка в надежде увидеть знакомое лицо – Гарика или Сереги, но, увы.

Вернувшись в лагерь, мы снова провели внутреннюю дезинфекцию, а утром приютившая меня компания дружно отправилась в обратный путь. И даже Эдик с Любой уехали, поддавшись общему настроению. В покинутом лагере остался только я один. Псих-одиночка.

Эхо шагов отражалось от несущей стены одного подъезда и гулко неслось к другому. Между опустошенными квартирами не было переборок, их давно уже разобрали местные «самоделкины», поэтому из одного подъезда можно было свободно пройти в другой. Облупленная краска на несущих стенах, куски кирпича и штукатурки под ногами, ничего железного или деревянного – все это давным-давно отсюда вынесли. Я подошел к закопченному проему окна на третьем этаже, глянул вниз. Привычная уже картина – Сталинград сорок второго года. С одной только разницей, что тогда мы одержали победу, а здесь в девяносто четвертом сдали свои позиции американцам, которые уничтожили крупнейший аэродром без единого выстрела. Я смотрел на руины и переживал так, будто сам когда-то был жителем этого городка.

Сегодня здесь не было той гнетущей тишины, как в прошлый раз. В соседнем доме, от которого осталось всего две стены, два казахских паренька срезали чуть ли не последнюю плиту перекрытия – газовой сваркой, на весу и без страховки. Ни дать, ни взять, цирковой номер. Может, дом себе где-то строят, или гараж, или еще что-то – в общем, созидают будущее, разрушая прошлое. Мог ли я осуждать их за это? Не знаю. Да и не для того я здесь.

Я облазил Чаган вдоль и поперек, объездил все окрестности, но не нашел даже следов разыскиваемых мною преступников. Но я не спешил покидать эти места, потому что, по-прежнему, был одержим желанием найти Гарика.

Я уже собрался отойти от окна, когда увидел подъехавший к дому «уазик» с закрытой кабиной. Из машины вышли двое в натовском камуфляже и с дубинками. На казахскую полицию не похоже, тем более что в жилах одного из парней явно преобладала славянская кровь. Другой был бы больше похож на казаха, чем на русского, если бы не глаза, характерные для представителей европеоидной расы. Увидев их, мародеры испугались, мигом сползли вниз с вертикально висящей плиты. Но камуфлированные ребята уйти им не позволили.