– Нам просто повезло, док. А то, бывает, пожалеешь такого, а он бомбу под задницей держит. Ты его – перевязывать, а он тебя вместе с собой взрывает. И такое случается.

– Кэп, гуки устроили в спаленной деревне живой щит из женщин и детей, – доложил Джонс. – Все сгорели.

– Идем, посмотрим, – Роджерс взял Наталью за руку. – Хорошо, что ты не осталась у вертолета. Не будь рядом тебя, я бы, скорее всего, взял на себя в горячке еще один грех, а так одним меньше. Хотя у Господа Бога, я уверен, и так уже оскомина от всех моих дел.

На месте бывшей деревни первой они увидели старуху. Та была еще жива. Рот с черными гнилыми зубами раскрылся, она как будто кричала, но звуков при этом не издавала. Морщинистая рука старухи держала гладкую руку ребенка. Тот, безжизненно повиснув, тянул старуху вниз, и она, скользя по обожженной каменной изгороди, медленно опускалась вслед за ним. Какое-то время старуха еще шевелила губами, но потом окаменела.

Вся земля вокруг была усеяна человеческими телами. Одни лежали неподвижно, другие еще дергались, пытаясь повернуться, привстать… От деревни ничего не осталось. Дышать было трудно: дымилась даже влажная земля. Дым шел также от сгоревших жердей, глинобитных стен, соломы. В эпицентре удара все трупы были обуглены. В нос бил запах сгоревших волос, золы.

– Смотри, Том, колючая проволока! – Наталья остановилась. – Что здесь, интересно, было? Оборонительный рубеж? Лагерь?

– Возможно, лагерь для беженцев, – предположил Том. – Вон, взгляни, – он указал ей на мертвого ребенка, повисшего на проволоке.

– Тогда зачем нужно было вызывать «фантомы»?!

– Всех мирных жителей предупредили. ВВС всегда предупреждают о нанесении напалмового удара и дают время уйти, схорониться. Непредупрежденными остаются только ВК.

– Ты хочешь сказать, что все эти женщины и дети – ВК?! – Наталья посмотрела на него с ужасом. – Я не верю!

– Я же говорю тебе: это – беженцы. Ну, или заложники, как жена и дочь Нгуена, которого ты только что отправила в Сайгон. А ВК сделали из них живую изгородь. Сами же, скорее всего, ушли, оставив здесь человек двадцать своих или чуть больше. Тех самых, которых Коэн отправил сейчас к праотцам…

Наталья его уже не слышала: она увидела маленькую девочку, которую заживо приварило к колючей проволоке, и теперь проволока словно бы вырастала из ее обугленной груди. Девочка была похожа на ангела, пытавшегося убежать из ада, неожиданно обрушившегося с небес. Ей было года два, не больше. Нижняя половина ее тельца порозовела от сильного жара, крохотные пальчики на ногах казались почти живыми. Наталья наклонилась и дотронулась пальцем до ноги девочки. Та тотчас рассыпалась в прах. Как будто ее никогда и не было. Наталья вскрикнула и закрыла лицо руками, но это не помогло: перед внутренним взором застыла страшная картина – висящее на проволоке обугленное тельце маленькой девочки, рассыпавшееся от одного лишь легкого прикосновения.

– Уйдем отсюда, док, – Том развернул Наталью за плечи к себе, прижал к груди. – Я понимаю, как тебе тяжело. Все-таки не надо было тебе с нами идти…

– Мэм, – подбежал Стивен, – я выполнил ваше поручение. Вертолет улетел, его сопровождают «ганшипы». А этот вьетнамец… – он замолчал, чтобы отдышаться после стремительного бега.

– Я слушаю вас, Клайд. – Наталья украдкой вытерла слезы и повернулась к санитару лицом. – Что там с вьетнамцем?

– Ничего. Просто он просил передать вам, что знает, что все равно умрет. И еще сказал, что будет молиться за вас. Даже на том свете.

– Что вы ему ответили?

– Заверил, что обязательно все передам вам, и успокоил, сказав, что раз его везут в клинику мадам Мари, то он непременно выживет.

– Вы правильно поступили, Стивен. Спасибо.

– Сэр, по рации передали, – сдернув наушник, с улыбкой сообщил Уайли, – что по возвращении на базу нас ждет культурная программа.

– Какая именно? Девочки? – живо поинтересовался лейтенант.

– А как же Пэтти? – с иронией напомнил ему о жене Том. – Обещал ведь не изменять небось?

– Обещал конечно же, – слегка смутился тот.

– Почти угадали, лей, – продолжал улыбаться Уайли. – Нас ждет шоу «Звезды плейбоя»! Стриптиз, короче.

– О, посмотреть – не значит изменить, – подмигнул лейтенант Роджерсу. – Постараюсь занять места в первом ряду, кэп.

– Я не пойду.

– Почему?!

– Боюсь, док обидится. – Том взял Натали за руку и потянул за собой. – Пойдем отсюда, Нэт. Хватит себя терзать.

– Я не обижусь, Том, – она снова смахнула слезы, не в силах избавиться от мыслей о сожженной заживо девочке. – Я никого не держу. Занимайте места в первом ряду и смотрите, что хотите. А я лучше сразу пойду в отель и лягу спать. Хотя вряд ли мне это удастся, – покачала головой, тяжело вздохнув, – наверняка придется встать к операционному столу в госпитале.

– Обидишься, я знаю, – сказал Том вполголоса, когда Уайли и Тоберман ушли вперед. – И резанешь кого-нибудь больно-больно.

– У меня высокая квалификация, от настроения не зависит, – сухо произнесла она. – К тому же все операции я провожу под наркозом, пациент ничего не чувствует.

– Нисколько не сомневаюсь. Но спать в отель лучше отправлюсь я. И буду тебя там ждать. Только ты побыстрей заканчивай свои госпитальные дела, дай и другим людей порезать. Не будь жадной.

– Сколько потребуется, столько и буду работать, – ответила Наталья уже мягче.

– Тогда я высплюсь за нас двоих, – улыбнулся он. – Только учти: потом я спать тебе уже не позволю, даже не надейся.

– Да я и не надеюсь, – наконец-то улыбнулась и она. – Меня устраивает, кэп.

– Этот ваш рядовой Персийн, выживший после схватки с тигром, – безусловно твой личный успех, Натали. Все здесь только об этом и говорят.

– А как вьетнамец? Я не успела навестить его сегодня.

– Ему ампутировали ногу, и шансы на полное выздоровление увеличились. Я борюсь за него изо всех сил, как ты и просила.

– А леди Клементина уже сделала запрос по поводу его семьи?

– Да, конечно. Но ты же знаешь этот Вьетконг – ответа придется ждать долго. Если он вообще придет. Надо запастись терпением, Натали.

– Спасибо, мама.

– Ты чем-то обеспокоена? Я же вижу.

Бамбуковые стулья и бамбуковые столики в просторной столовой. Вращение лопастей огромного вентилятора над головой. На белых стенах искусно выписаны лианы и расхаживающие по ним диковинные птицы с ярким оперением. Вьетнамские повара в ослепительно-белых одеждах режут овощи. Наталье показалось, что она закрыла на мгновение глаза и чудесным образом перенеслась сюда от костра в джунглях: настолько все здесь выглядело так, как она там себе представляла. Только вместо прозрачных штор на окнах – матерчатые вертикальные жалюзи. И за окном – не пальмовые аллеи, а оживленная улица Сайгона, по которой снуют разноцветные автомобили. Зато она – в том самом узком черном платье от Шанель, с глубоким полукруглым вырезом и маленькой белой розой на груди, с длинным разрезом до бедра, в черных туфлях на высоком каблуке. Пока, правда, без Серебряной звезды. И еще без Тома. Тома рядом нет. Он должен быть, но его нет. И она не знает, почему.