На другой стороне земного шара весной 1942 года возобновилось воздушное наступление на Мальту, в котором участвовали немецкие и итальянские пикировщики. Эти налеты достигли максимальной интенсивности в апреле. Остров серьезно пострадал, много кораблей было потоплено прямо в гавани Ла-Валетты. Чтобы помочь Мальте выдержать, требовалось любой ценой провести на остров конвой, невзирая ни на какие потери. В августе положение стало совсем отчаянным, и тогда в путь отправился самый крупный и самый знаменитый из мальтийских конвоев — «Пьедестал». Один из авианосцев сопровождения — «Индомитебл» стал жертвой массированного налета «Штук» в Сицилийском проливе 12 августа. Этот бой сильно напоминал тот, в котором 2,5 года назад был поврежден однотипный «Илластриес». Авианосец получил 3 прямых попадания и 2 близких разрыва и весь окутался дымом и пламенем разбушевавшихся пожаров. Удар нанесли пикировщики StG.3, действующие из Трапани. 9 итальянских «Штук» из 239-й эскадрильи также участвовали в налете. Командир этого подразделения так описывает бой:

«Примерно за 10 минут до обнаружения кораблей я совершил левый разворот, как предусматривалось предполетной инструкцией. Я проверил мой компас. Я находился на высоте примерно 2000 метров. Вокруг меня разорвались несколько зенитных снарядов, и я сообразил, что нахожусь прямо над конвоем. Он неуклонно двигался на север из точки, где впервые был замечен нашими самолетами-разведчиками. Я приказал своему подразделению пикировать, но сам я сделал мертвую петлю, потому что отклонился от вертикальной линии, ведущей на выбранную цель. Сделав это, я оказался позади своего подразделения».

Позднее этот пилот рассказал мне, что он пикировал на авианосец, обнаруженный в центре конвоя.

«Во время моего недолгого пике мы были окружены разрывами зенитных снарядов со всех кораблей. Я сбросил бомбы и вышел из пике на высоте примерно 200 метров над уровнем моря. Во время критической фазы Кавалло предупредил меня: «Истребитель на хвосте». Я еще не успел выполнить маневр, как пушечные очереди прошили мне оба крыла, а пулемет превратил мой правый топливный бак в решето.

На наших Ju-87 использовались фотоаппараты, чтобы стрелок мог сделать несколько снимков во время атаки, но, как легко догадаться, снимки были плохими и нечеткими. Во время этой атаки мой ведомый был сбит зенитками, а я сам не получил никаких сведений о результате атаки. Ночью 13 августа в 2.00 штаб авиабазы в Катанье вызвал меня и спросил, могу ли я подтвердить, что мое подразделение добилось попаданий в авианосец, так как немцы все приписывают своим «Штукам». Я ответил, что не могу сказать ничего определенного, но если они получат более полную информацию, чем я, хорошо было бы наградить одного из двух моих сбитых товарищей, которые завершили атаку. Больше к этой теме не возвращались, и все, что я знал, — это то, что потерял двух молодых и энергичных пилотов в этот день».

В Западной пустыне «Штуки» прокладывали путь Роммелю, который в июне одержал свою самую громкую победу, захватив Тобрук. Сначала его наступление были приостановлено под Бир-Хакеймом. Чтобы помочь пехоте и танкам, самолеты StG.3 совершали до 3 вылетов в день, несмотря на сильное сопротивление английских истребителей.

Корреспондент газеты «Таймс» сообщил 12 июня:

«100 «Штук» громят Бир-Хакейм. Из кабины сбитого немецкого бомбардировщика я следил, как 100 германских пикировщиков обрушились на Бир-Хакейм. Это был самый большой рейд пикировщиков, какой видела пустыня».

Другой британский свидетель описывает действия StG.3 против частей Свободной Франции, занимавших этот укрепленный пункт, более драматически:

«Пока мы осматривали окрестности, воздух наполнило глубокое жужжание, которое постепенно перешло в громогласный рев. Мы невольно подняли головы, но прошло еще некоторое время, прежде чем мы заметили группу самолетов, медленно приближающуюся с запада. Они летели на большой высоте. Вероятно, их было около 20, но через пару секунд капрал Кроч крикнул, что видит следом за ними еще 20. Потом появились еще 20, и еще 20. И вот уже чуть ли не сотня самолетов с ужасным шумом медленно и неотвратимо ползет по небу. К нашему огромному облегчению, каждая группа переворачивается вверх шасси над обломками автомобилей и с оглушительным воем бросается в пике. Они сбрасывают бомбы, находясь на большой высоте. В разных местах затявкали зенитки, пытаясь отогнать их. Над землей ползет пелена дыма и песка. Временами визг переходит в басовитый рев, когда самолет кончает пикировать и отворачивает в сторону. Это потрясающее зрелище, и мы забыли все на свете, следя за происходящим. Разумеется, это был Бир-Хакейм».

Когда крепость все-таки пала, никто из участников боев не сомневался, почему это произошло. Газета «Таймс» на следующий день заявила: «Постоянные атаки пикировщиков». В «Санди Экспресс» 31 мая майор Оливер Стюарт предсказал исход будущих операций в статье, озаглавленной «Можем ли мы остановить Роммеля без пикировщиков?» «Здесь на практике прошли проверку теоретические выкладки. Можно ли погасить энергию вражеского удара без помощи пикировщиков?» — вопрошал он.

Нельзя. И Тобрук доказал это еще раз. Роммель не тратил ни секунды попусту.

«Роммель отдал приказ на штурм крепости уже 18 июня, через день после того, как он замкнул кольцо, захватив Гамбут. Он получил обещание Кессельринга обеспечить поддержку всеми имеющимися «Штуками», когда на рассвете начнется атака в юго-восточном секторе».

Немецкий офицер позднее рассказал, какими методами «Штуки» раскололи до сих пор неуязвимый орешек.

«Штуки» опускали вниз капот и проносились у нас над головами. Они бросались на вражеский периметр. Бомбы с воем летели вниз и рвались среди минных заграждений. Роммель выдумал новую хитрость. Он не бомбил защитников, а бомбами прокладывал себе путь через минные заграждения. Один взрыв следовал за другим, и так целая серия. Однако бомба должна была подрывать несколько мин, вызывая нечто вроде цепной реакции. Взрывы продолжались далеко от того места, где раздался самый первый».

Из этого критики пикировщиков сделали далеко идущие выводы. Они радостно завопили, что потери союзников в Тобруке от ударов «Штук» оказались ничтожно малы. Но это понятно. «Штуки» не стали ломиться в запертую дверь. Вместо этого они открыли черный ход.

Когда Тобрук пал столь же быстро, как и Бир-Хакейм, британская публика и пресса взорвались гневом. Эта кажущаяся бесконечной цепь катастроф, причиной которых были немецкие пикировщики, исчерпала пределы терпения[9].

«Таймс» в номере от 22 июня высказалась наиболее сдержанно: «Пикировщики в значительной степени решили исход боев под Бир-Хакеймом. В еще большей степени они ответственны за падение Тобрука».

Другие газеты позволили себе более красочные высказывания. «Стар» в редакционной колонке заявила: «Чаще всего нас бьют пикировщики». В «Санди Экспресс» майор Стюарт горько упрекнул: «События последней недели, разыгравшиеся в Ливии, и особенно падение Бир-Хакейма, в очередной раз привлекли внимание к достоинствам пикирующего бомбардировщика». Среди них он указывал сокрушающую мощь, меткость и психологическое воздействие.