

Я спешно натягиваю джинсы, пуговица с молнией, механические действия спасают от того, чтобы не броситься прямо сейчас к Асе. Не упасть перед ней на колени и вымаливать прощение. Я ловлю в ее взгляде такую боль, что внутри все начинает разъедать. Прячу руки в карманы, сжимая их в кулаки. Держись, Влад, отступать поздно.

Смотрю на нее, и мне становится страшно: потому что я ясно вижу, как боль отходит назад, а в глазах девушки появляется тупая пустота. И понимаю: я только что ее сломал. Одним щелчком рассыпал на мелкие куски, которые, возможно, никто не сможет собрать. И уж точно не я. Потому что в ее жизни мне больше никогда не будет места.

Я перевёл взгляд на лежащую на моем плече Асю и зарылся носом в ее волосы. Вспомнились ее слова в гостиной. Ты меня не любишь. Ты любишь другую.

Я закрыл глаза. Все это слишком сложно.

Тогда, в двадцать один, я заставил себя забыть Асю. Это было непросто. Я с кровью вырывал любое воспоминание о ней, любое напоминание. Выкинул вещи, которые носил в Комарово, книги, которые она читала, лёжа в гамаке на веранде. А потом мы с отцом уехали в Англию. Дочка его партнера по бизнесу оказалась красивой пустоголовой куклой. Я трахнул ее в машине на третий день знакомства. А на пятый трахнул ее мачеху, которая оказалась старше падчерицы всего на четыре года. Мы прожили там три недели, и все это время я трахал их назло отцу, его бизнес-партнеру и самому себе. Потому что глядя на себя в зеркало, я уже не видел человека, только ничтожество, которое не смогло ничего сделать ради любимой женщины.

После окончания мной института мы семьей переехали в Лондон, я женился, занялся бизнесом и завёл себе несколько любовниц. Купил им квартиры, давал денег и трахал, не зная, то ли смеяться, то ли плакать от этой реальности.

Отец мной гордился, хвастался окружающим, выставлял меня везде вперед, словно я не человек, а трофейная статуэтка за победу в номинации “мои достижения в жизни”. А через три года родители подали на развод. Потому что отец решил жениться на молодой Лондонской бляди. Влюбился на старости лет. Я не смог этого простить. Ни унижения мамы, ни того, как легко он слопал мою жизнь ради своих целей, а теперь сам делал то, что мне было запрещено под предлогом запятнанной репутации и чести семьи.

Я его ударил, разбил холёное откормленное лицо, с которого вмиг слетело все напускное благочестие.

Поднявшись, он хотел ответить тем же, но так и замер с поднятым кулаком. Потому что видел: я способен его сейчас отметелить до кровавых соплей и выбитых зубов.

Через месяц я развёлся, и мы с матерью вернулись в Питер.

Начинать с нуля было тяжело, но фамилия отца помогала просто тем, что она у меня была. И за пять лет я выгреб из грязи в князи, обеспечив и себе, и матери хорошую жизнь.

А потом появилась Вика.



Я шевельнулась, просыпаясь, и тут же замерла, поняв, что лежу у Влада на плече. Чувствовала его дыхание в своих волосах и молчала, боясь открыть глаза.

— Проснулась? — шепнул он.

Вздохнув, я заставила себя подняться, но так и не успела сесть, потому что Влад притянул меня за руку обратно. Мы оказались лицом к лицу, я закусила губу, разглядывая его. Мне было просто хорошо. Да, я понимала, что конец неизбежен, но наверное, именно поэтому наслаждалась всем тем, что было сейчас.

Влад улыбнулся краем губ. А я взяла и поцеловала его в самый краешек. Он тут же нашёл мои губы своими, и я подалась ему навстречу, давая ласкать себя и отвечая тем же.

Конечно, мы увлеклись, и кончилось все предсказуемо. А потом был душ и завтрак, потому что я была зверски голодна. И я не стала одеваться, натянула только футболку, которую Влад мне дал в первый день. Готовила завтрак, напевая. А потом обожгла палец и вскрикнула.

— Что? — Влад, оказавшись рядом, тут же убежал, вернулся с виски. Полил мне на палец, а я вдруг почувствовала, как в воздухе разливается напряжение. Кинула взгляд на Влада, он хмурился. Отставив бутылку, потёр указательным и большим пальцем виски, потом свёл пальцы у переносицы.

— Что-то не так? — спросила я несмело. Он бросил на меня взгляд, но тут же отвёл глаза.

— Все в порядке, — заметил мне и ушёл. А я остро почувствовала, что моей иллюзии наступает конец. Не знаю, почему, но вот именно сейчас во Владе что-то перевернулось.

Я растерянно огляделась, словно не понимая, как оказалась тут. Машинально выключила газ, аппетита уже не было, хотя голодный желудок урчал.

Ели мы молча, не глядя друг на друга, я успела переодеться, чтобы не мозолить ему глаза. Внутри снова разлилась тяжесть. Но может оно к лучшему, что в этот раз так быстро? Чем дольше длится иллюзия, тем больнее будет, когда она рассеется.

После завтрака мы сели в гостиной.

— Вот что, — сказал Влад, — я думал обо всем и соотносил факты… Что у нас получается… Если твой брат не при чем, значит, нужно все заново выстраивать.

И когда я стал об этом думать, то мне пришла в голову такая мысль: что, если наш подход изначально был неправильным?

Я нахмурилась, слушая его.

— Поясни.

— Мы считали, что кто-то прислал фотографии, чтобы предупредить тебя, а их получил Шилов. Но если все было совсем не так. Что, если они — часть его плана?

Я смотрела на Влада во все глаза.

— В смысле?

— В смысле, что не было больше никого в этой истории кроме Шилова. И все, что он оставил, он оставил тебе в качестве подсказок.

— Где искать компромат? — посмотрела я недоверчиво на Влада. Он кивнул.

— По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что если мы его не найдем, то положение у нас определенно будет незавидное.

А мне почему-то каждое его «мы» отдавалось в сердце. Он говорил не обо мне, он говорил о нас. И в душе все равно жила глупая надежда на то, что это не просто оговорка, а что-то да значит.

— Что ж, — сказала ему, — тогда давай думать, что мог такого придумать Андрей.

Я сходила в комнату за фотографиями, а Влад в это время достал ноутбук и стал загружать видео с камеры, установленной в парадной.

Я села на колени перед низким столиком и разложила фотографии сначала вверх картинками. Смотрела, вспоминая события того вечера. Вполне вероятно, данное событие не несет в себе никакого подтекста, просто других общих наших фотографий у Андрея не обнаружилось. Выходит, искать смысл надо только в самом послании.

Не успела я перевернуть фотографии, как Влад спросил:

— Как вы с ним сошлись?

Я никак не ожидала услышать от него такого вопроса и порадовалась, что он не видит сейчас моего лица.

Пожав плечами, сказала: