— И долго ты протянешь без денег, Влад? — спрашивает насмешливо. Я не отвечаю, даже не смотрю в его сторону.

Слышу тяжелый вздох, потом папа проходит и садится в компьютерное кресло.

— Ну что в этой твоей Асе такого особенного, что ты на ней зациклился? — спрашивает наконец.

Я даже на мгновенье и впрямь задумываюсь на эту тему. И правда, что в ней особенного? Вроде бы ничего, просто я знаю, что сдохну без нее.

— Ладно, — продолжает он, — мы оба погорячились. Давай поговорим спокойно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сажусь на край кровати, глядя на него исподлобья.

— У меня есть хороший знакомый в Англии. Мы начинаем совместный бизнес. Это большие перспективы. Если все срастется, я планирую со временем переехать туда всей семьей.

— И? — спрашиваю, потому что он замолкает.

— У моего партнера дочь твоего возраста.

Не успеваю ничего сказать, потому что он предупреждающе поднимает ладонь:

— Я тебя не тороплю. Нравится тебе твоя Ася, пожалуйста. Но что мешает познакомиться с этой девушкой? Сейчас ты молод и горяч, но неизвестно, будете ли вы вместе с твой Асей через пару лет. Да и в крайнем случае, любовниц никто не отменял. Снимешь ей квартиру, обеспечишь…

Все это звучит так мерзко, особенно мерзко от обыденности отцовского голоса. «Так все живут» — говорит его взгляд. И я вдруг думаю: он тоже? Кроме мамы пару раз в неделю навещает любовницу, которой снимает квартиру и дает денег за то, что она с ним спит?

Нет, я не идеален. Далеко не идеален. И наверняка наберется не один десяток девушек, которые считают меня козлом. Но все вот это невозможно просто применить к Асе. Я не то, что не могу представить, как предлагаю ей такое, я даже думать не могу сам об этом. Она не такая. И рядом с ней я тоже стал другим. Только до отца этого, кажется, не донести.

— Пап, — все же пытаюсь, говоря аккуратно, — мне это не подходит. Нам с Асей. Я не хочу такой жизни.

Мы сверлим друг друга взглядами, и я вижу, как в его глазах плавится что-то такое, что мне точно не понравится. Он не готов принять мой ответ.

— Подумай еще, — говорит все же, я только качаю головой. Спокойно и уверенно.

— Что ж, — отец складывает на груди руки, — вижу, ты уперся. Даже на деньги наплевал и на репутацию своей семьи.

— Пап…

— Ну на Асю-то тебе точно не плевать, я так понимаю? Что, если твоя девчонка вылетит из института?

— В смысле? — не сразу доходит до меня. Отец пожимает плечами.

— Всякое бывает. Главное, знать, куда обращаться. И родители потеряют работу. А сейчас так трудно устроиться на новую… Особенно, когда перекрыт кислород. Как считаешь, Влад?

Внутри нарастает тяжелое чувство, я снова сжимаю кулаки, пытаясь сдержаться, потому что сейчас готов его ударить. И даже не пожалею об этом.

— Не смей, — говорю зло.

Отец встает и отвечает, глядя на меня свысока:

— Посмею, Влад. Я растил тебя, чтобы ты стал по мою правую руку, а не тек мозгами от маленькой шлюшки без гроша за душой. Если не можешь думать рационально, я подумаю за тебя. Завтра ты бросаешь свою Асю, а через четыре дня мы летим в Лондон. Нет? Значит, вся семейка твоей возлюбленной пусть готовится идти по миру.

Он выходит, оставляя меня одного. Я стою, глядя в пространство перед собой, а потом снова начинаю бить по шкафу. Боль не отрезвляет, не дает облегчения, и только когда проламываю дверцу, немного остываю. Костяшки саднит, глаза застилает пот, я тяжело дышу, чувствуя, что готов задохнуться. Потому что оказываюсь в тупике. И не вижу выхода.

Я уезжаю к другу. Тянет в Комарово, но я должен все осмыслить в одиночестве. Знаю, что если увижу глаза Аси, то просто не смогу ничего сделать.

Пью виски, пытаясь найти выход из этого лабиринта, и нихуя не нахожу. Не сплю всю ночь, а утром понимаю, что должен выполнить условие отца. Ради Аси и ее семьи. Только не рассказывать ей правду, потому что знаю: она меня не отпустит, а я не смогу уйти. А рисковать ее судьбой я не имею права.

Я думаю о том, чтобы вовсе не ехать больше в Комарово. Отключить телефон, в конце концов, она поймет, что я ее бросил. И далекий голос внутри шепчет: и может, тогда у вас еще будет шанс. Вдруг я пропал по какой-то причине? Заболел? Попал в аварию? Внезапно уехал? А потом сбегу от отца и вернусь…

А он ее уничтожит.

Нет, я должен с ней порвать. Чтобы у меня самого не было соблазна вернуться. Она должна меня возненавидеть.

И тогда в голове рождается план. Я трахну ее доступную подругу Ритку. Она болтлива, и об этом узнают все. Ася не простит мне измены, а гордость не позволит ей прийти разбираться. И все точно будет кончено.

Мне везет, я цепляю Ритку у Комаровского магазина и везу к себе. Делаю недвусмысленные намеки, и если в начале она недоверчиво смотрит, то когда я кладу ей руку на колено и веду вверх, только усмехается. Садится удобней и немного раздвигает ноги. Мне так противно, что руку жжет, словно кожа слезла с ладони, и я веду по бедру, испытывая чудовищную мерзость.

Девушка меня совсем не возбуждает, хотя я и пытаюсь как-то отключиться и настроиться на процесс. Завожу ее домой и тащу в гостиную. Упав в кресло, стягиваю джинсы с трусами и делаю приглашающий жест.

Ритка усмехается, но послушно садится на колени. Я дергаюсь от ее касания, и вовсе не от удовольствия. Борюсь с желанием вьебать ей так, чтобы она отлетела в другую сторону комнаты. Не только потому, что она мне противна, но и потому, что она такая тварь, что предает свою подругу ради случайного секса с парнем. Да и какие они подруги? Ася чище их всех в тысячи раз.

Ритка берет мой член в рот и начинает сосать, двигая в такт рукой. Я закрываю глаза, пытаясь хоть как-то расслабиться. Выходит так себе, в голове какая-то дикая херня. А потом… Я чувствую ее присутствие. Хер знает как, но просто понимаю: Ася здесь. И резко распахнув глаза, смотрю вперед. Сердце падает вниз, я толкаю Ритку скорее инстинктивно. Потому что не хочу, чтобы Ася на это смотрела. Она не должна была здесь появиться. Она должна была просто узнать потом.