Воздушницы засуетились, бросились к тихо хныкающей Аллире.

– Фууух, ну ты и бегаешь, еле догнала, – красная и совершенно запыхавшаяся, Сенья с удивлением осмотрела место великого побоища и присвистнула, – тут что, была драка?

– Была, – глухо подтвердил Ристан.

– А я все пропустила, – огорчилась эта миролюбивая, добродушная особа, призванная помогать людям.

Я продолжала висеть и уже подумывала о том, чтобы притвориться трупом и откосить от серьезного разговора по душам.

Мне почему-то казалось, что Ристан очень зол, и меня ждет расплата за содеянное.

– Ого, – пока я прикидывала шансы, Сенья присмотрелась ко мне, и осталась поражена увиденным, – Ристан, несем ее ко мне. Нужно обработать царапины.

Темный что-то проворчал, но послушно потащил меня вслед за целительницей.

Вот как схватил оттаскивая меня от Аллиры, так и потащил.

А я болталась в его руках и ощущала, что-либо вот-вот вывалюсь, либо мои ребра все же треснут. Ни то, ни другое меня не устраивало.

– Пусти!

– В себя пришла, – едко констатировал он, продолжая тащить меня к лестнице, словно я плюшевая игрушка и со мной можно так обращаться.

– Да пусти ты меня!

– Чтобы ты еще на кого-нибудь накинулась? – Ристан не злился, что лично меня удивляло, он получал от всей этой ситуации удовольствие, причина которого быстро выяснилась, – знаешь, раньше девушки за меня еще не дрались.

– Ты-то тут при чем? – удивилась я. Получилось вполне искренне, я могла собой гордиться. – Она мои растения загубила.

– Из ревности, – добавила рыжая предательница.

– Да плевать из-за чего она это сделала!

– Такая грозная, – умилилась Сенья.

Умилялась она недолго, когда меня, в конце концов, дотащили до комнаты, которую Сенья уже давно, основательно и без права на спасение, делила с Асвером, ее словно подменили.

Она ворчала, пока обрабатывала мои исцарапанные щеки и шею отваром, вкусно пахнущим травами, но злобно пощипывающим ранки.

– Если уж захотела подраться, то выбрала бы в противники кого-нибудь без когтей.

– Она не оборотень, – безуспешно отбиваясь от ее заботы, я уже раз сто пожалела, что сорвалась. Хорошо еще, что магия моя уснула и ни одно растение не пострадало.

– У нее маникюр!

– Мне хотелось бы узнать, что именно произошло, – влез в разговор Ристан, без особого интереса разглядывая разбросанные по столу заготовки. Среди предположительно некромантских, можно было увидеть несколько определенно целительских инструментов, что могло бы показаться странным, если бы мы не знали, сколь разные личности здесь живут.

– А Сенья тебе не рассказала? – на шее царапины оказались длиннее и глубже и жглись как ошалелые.

– Не рассказала, прибежала, сказала, что ты в женское общежитие отправилась, Аллиру убивать, и потребовала, чтобы я все исправил.

– И доступ в общежитие дала, – тихо, но очень гордо добавила Сенья.

– И это тоже, – послушно подтвердил Ристан, – так что случилось?

– Она уничтожила мой проект. Все мирты. Устроила природный катаклизм на моем участке, – меня прорвало. Я высказала все, что думаю об Аллире, бешеных первокурсницах, воздушницах и вообще о неадекватных девушках.

Ристан слушал и кивал, Сенья притихла, пораженная сокрушительной силой моего возмущения, и тоже внимала, позабыв о моих боевых ранениях.

Разорялась я недолго, но очень пылко и под конец монолога чувствовала себя эмоционально выжатой и очень уставшей.

Тогда-то Ристан и подошел, присел на кровать рядом со мной, приобняв за плечи, как-то очень подозрительно переглянулся с Сеньей поверх моей головы:

– И ты, конечно, решила восстановить справедливость?

– Нет, я просто взбесилась и захотела крови.

Спорить с тем, что я определенно получила то, чего хотела никто не стал. Сенья только сказала, как бы между прочим:

– Я и предположить не могла, что моя маленькая проблема может обернуться такой катастрофой.

Ристан устало вздохнул:

– Мне нужно знать что-то еще?

– Завтра мы с тобой идем в теплицу вылавливать амулет, – вспомнила я о важном, – помнишь, как на поле? А потом еще нужно мой участок восстановить.

Признание мое вызвало фурор. Жаль только часть про мои загубленный растения как-то быстро отошла на второй план. Темный хотел знать, во что мы вляпались.

– Лучше сразу честно признайся, – настаивал он.

А мне не в чем было признаваться. Я совершенно точно ничего противозаконного не делала, хотя Аллира могла бы со мной и не согласиться.

Но ее я в расчет не брала и была уверена, что сказать мне нечего.

Знала бы с каким энтузиазмом и верой в мою неубиваемость темный будет меня эксплуатировать на следующий день, непременно нашла бы что ему сказать.

Не факт, что цензурно, но точно честное.

– Эри, ты же сама хотела, чтобы мы спасли всю эту… – Ристан запнулся, подавив смешок, и дословно припомнил мои же собственные слова, – замечательную зелень.

– Что бы ты ее спас! Ты! – я отбивалась от темного, пытавшегося затолкать меня на участок Сеньи. Прямо к увядающим растениям.

– Я эти амулеты не чувствую.

– Тогда пусть Сенья…

Рыжая на мою попытку спастись за ее счет отреагировала весьма сдержанно, но эту злорадную улыбку я пообещала себе запомнить, чтобы никогда не забывать с какими черствыми и безжалостными садистами я общаюсь.

– Ты уже знаешь, что нужно искать, – перебил меня темный, и затолкал таки на участок, – обувь сними.

– Да пожалуйста. – скинув сапоги, я исподлобья уставилась на Ристана. – Теперь отвернись.

– Зачем?

– Чулки… снимать буду.

Темный закатил глаза, но все же отвернулся и простояла так пока я снимала чулки и наслаждалась единением с природой.

Земля оказалась теплой и очень приятной, пошевелив пальчиками на ногах, я блаженно прикрыла глаза. Ни с чем несравнимое чувство.

– Долго еще? – мгновение полнейшего счастья были разбиты нетерпеливым темным. Мне оставалось только проворчать:

– Можешь поворачиваться.

Казалось, что ничего хорошего меня больше в этот день не ждет. Впервые в жизни я мечтала, чтобы моя интуиция дала сбой, чтобы одна короткая вспышка соприкосновения с магией была единственным темным пятом этого дня, но нет…

– Тут, – потирая ужаленную магией пятку, я, пошатываясь, стояла на одной ноге и грустила.

Ристан, ответственно проинструктированный Сеньей, осторожно приблизился ко мне, внимательно глядя под ноги и послушно не наступая на растения, даже самые чахлые.