о неожиданном приступе слабости Зенону. Посчитала, что этому вина — выброс гормонов, которые неконтролируемо разбушевались при его касании.

Когда села в салон скайера, меня повело, а в глазах начало все расплываться. Но я опять промолчала, поскольку приступ сразу и прошел. Но теперь дошло, что гормоны тут не причем.

За штурвалом скайера сидел Эбет. Он запустил двигатель, и аппарат быстро поднялся в воздух. Зенон сидел рядом. Я не заметила, как меня качнуло, и я уронила голову ему на плечо.

— Тебе страшно? — спросил он.

— Нет. Все хорошо, просто немного тошнит, — отрицательно закачала я головой. — Это, наверное, от волнения. Я никогда не летала на таких штуках.

Он понимающе кивнул и приобнял за плечи. А я невольно потянулась к животу. Приступы тошноты то нападут, то отпустят. В конце полета в ушах поднялся шум. Однако опять сказать об этом Зенону побоялась. Подумает, что я вообще, какой-то хлюпик.

Прилетели. Потом помню все очень смутно. Как во сне. Меня так замутило, что хотелось рвать. Я пыталась какое-то время крепиться. Делала вид, что все нормально. Помню второй этаж огромного мегамаркета. Расторопных продавщиц. Я даже померила пару вещей. А потом в глазах закружились искры радужного фейерверка, в голове туман, все поплыло, и я упала, по пути теряя сознание. Последним, что помню, было встревоженное лицо Зенона, а дальше темнота…

Глава 6. Секреты Зенона

Глава 6. Секреты Зенона

Скрываясь в тени огромной граненной колоны, подпиравшей козырек портика парадного входа, я напряженно всматривалась в гибкий силуэт херонца. Он медленно брел по блестящей черной брусчатке аллеи прилегающего к дворцу парка. Вторая луна Керкира Кера полным диском красовалась на ночном небе и освещала землю как днем. Другой спутник планеты, Кир, появляющийся на небосводе лишь на пару часов ранним вечером, уже давно скрылся. Из-за яркого света Керы звезд практически не было видно. Из глубин кустов и клумб доносились пения ночных насекомых. Их перекрикивали голоса пернатых охотников, ищущих добычу в дебрях искусственных насаждений. Сырой ветерок холодил оголенные плечи, легко теребя подол моей длинной атласной сорочки. Пахло ароматом какого-то незнакомого растения, цветущего недалеко от входа. А длинные черные тени, прятавшие в себе тайны чужого мира, навевали зловещее ощущение сказочности и мистицизма.

Все же вся эта нереальная ночная красота сейчас меня совершенно не трогала. В этот момент все мое внимание было приковано к очерченному белой линией отсвета луны чёрному мужскому силуэту. А в голове проходил лихорадочный анализ событий, произошедших со мной после потери сознания в огромном гипермаркете Иектара. Но, к сожалению, кроме рваных обрывков воспоминаний в мозгу так ничего и не складывалось. Это были фрагменты, когда я все-таки приходила в себя и пыталась соответственно реагировать на движения вокруг.

Вспоминалось лицо Зенона, его сильное беспокойство и необъяснимая злость в больших карих глазах. Помню врача, обследовавшего меня. Напряженное лицо Иеракса и плачущую Ташу. Почему она плакала? Она тянула свои пухленькие ручонки и просила остаться со мной, но ей не давали. Далее память рисовала сидящего в полусумраке на кресле Зенона. Создалось ощущение, что он не отходил от моей постели ни на миг. Он сидел и молчаливо смотрел. Ничего не говорил. Просто смотрел. А его лицо выражало страх. Но не тот, что я видела во время его двух приступов. Нет. Это был страх близкой потери. Осознанный и полный боли. Потом снова темнота. Ни боли, ни тошноты, ничего. Только неосязаемая темнота.

И вот сегодня я пришла в себя с полнотой всех ощущений. Уже ничего не болело, не кружилось, не беспокоило. Лишь слабость. Приоткрыв глаза, сквозь ресницы я увидела сидящего рядом на стуле Зенона. Он сцепил в замке пальцы на затылке, спрятав лицо у груди, и что-то совсем тихо бубнил себе под нос. Потом резко вскочил на ноги и поспешил к выходу. Меня подбросило на постели вслед за тем, как негромко закрылась за ним дверь. Села. Посмотрела на окна. Сквозь небольшую щель меж штор пробивался узкий луч холодного лунного света. Не знаю почему, но что-то подтолкнуло меня последовать вслед за херонцем по темным гулким коридорам имения. Я даже обуви никакой не нашла, так спешила. И теперь, босая, я спустилась вниз в холл и проследила, как Зенон вышел на улицу. Так я очутилась здесь, в тени колоны у входа.

Куда он шел? Иногда Зенон оглядывался, словно проверял, не следит ли кто за ним. Казалось, он не хотел, чтобы кто знал, куда направляется. Поскольку я стояла на подветренной стороне, он не учуял меня и не заметил, что я следую за ним.

Вот, он снова остановился. Оглянулся, внимательно всматриваясь в темноту здания. Потом стал на все четыре конечности и рванул куда-то за поворот аллеи. Конечно, бежать за ним не было смысла. Не те способности и силы. Поэтому я лишь разочарованно вздохнула. Возвращаться не хотелось. Тогда я вышла из тени колонны и побрела по нагретой за день брусчатке в том направлении, куда исчез Зенон. Шла не спеша. Просто медленно брела по узкой аллейке пока та не превратилась в извилистую тропинку.

Парк закончился. Впереди открылась небольшая ровная площадка, ведущая к крутому обрыву скалы. А за ним разделенный лунной дорожкой раскинулся бескрайний океан. Легкий бриз всколыхнул распущенные волосы, прижав атлас сорочки к телу, а легкие наполнились теплым насыщенным влагой воздухом.

Пахло морем. Я невольно улыбнулась и, влекомая желанием коснуться этой красоты, пошла навстречу зову океана. Видела ли я такое прежде? Нет. Лишь бездушные пластиковые и каменные здания Киева, полного вечно спешащими существами, которым до тебя нет никакого дела. А здесь, где не было ни души, где сказочная первозданность тихо напевала песни ночи голосом негромкого плеска волн, накатывающих на каменистый берег, и свиста свежего ветра, мне казалось, что нет прекрасней места во всей Галактике. Волшебный миг. Миг, когда и твое прошлое, и твое настоящее, и мечты, и проблемы, и страхи кажутся такими мелочными и пустыми, что хочется кричать. Кричать так громко, чтобы осип голос. Кричать до умопомрачения так, чтобы навсегда забыть обо всем и скинуть груз проблем.

Я расставила руки, пытаясь впитать это ночное волшебство тихого океана каждой клеточкой своего