Он дал Тхэ Мину почву для размышлений.

Времени совсем мало. Тхэ Мин должен прийти к правильному решению. Расставшись с Ким до того, как она сама его бросит, он избежит сильной боли.

~~~

Открываю глаза и вижу привычную картину: зеркальный потолок из полистирольных плит и моё отражение в нём. Раскинула руки в стороны и снова закрыла глаза. Голова закружилась, напоминая о вчерашнем вечере. Потолок исчез, ничего не было из того, что находилось в тихой спальне. Я вернулась мысленно в машину Вона. Опять началось… Это странное чувство вины.

В моей жизни всегда всё было странно. Одно то, что я родилась в семье продюсера и известной певицы, не было нормальным. В школе учителя и одноклассники одаривали меня особым вниманием. Иногда меня это злило. А когда я творила какие-нибудь глупости или шалости и меня не наказывали, тогда радовалась. Мальчики приглашали на свидание, но я всегда отказывала. Водилась только с теми мальчишками, которые не видели во мне девчонку. Может быть, если бы я хоть раз сходила на свидание в кино и поцеловалась с мальчиком где-нибудь на задних рядах, то не чувствовала бы сейчас себя так, как будто совершила тяжкий грех, от которого хотелось отмыться.

Мой первый в жизни поцелуй состоялся с Читтапоном в машине, когда мы ехали знакомиться с моими родителями. Сколько раз Зак пытался лезть ко мне с этим намерением? Я могла бы сосчитать. И каждый раз он встречал мою ладонь. Но я позволила это Читу — абсолютно незнакомому мне парню. Корейцу! Певцу! А теперь я позволила поцеловать себя Вону. Другу моего мужа. И тоже корейцу! Да что со мной?

Прав был Корбин, когда говорил, что я спятила. Он назвал два моих бзика — не связываться с мужчинами, вращающимися в шоу-бизнесе, и не влюбляться в корейцев, потому что они не в моём вкусе. Но Чит и Вон — знаменитости. И чёрт, корейцы в моём вкусе!

У Вона потрясающая улыбка. Он обаятельный, высокий и… обходительный. Я не достаточно узнала его, но ощущаю тягу к этому человеку. Если бы я не хотела, чтобы он меня поцеловал, то не позволила бы… даже в пьяном состоянии.

А Чит… в его глазах я готова утонуть. Лукавый огонёк в его взгляде возбуждает, заставляет подчиняться. Мускусный запах его кожи будоражит чувства и всегда действует на меня как афродизиак.

Думая о своём муже в данную минуту, я осознала, как сильно скучаю. И как сильно я виновата перед ним.

Весь день я проходила в шёлковой пижамке, поверх которой был небрежно накинут однотонный халатик. Воспоминания не отпускали. Стоило выйти в сад, например, и вновь видела подъезжающую машину Вона, слышала его голос, видела весёлую и непринуждённую улыбку. Каждое видение вызывало неприятные эмоции, и меня снова начинала мучить совесть, одолевали сомнения…

Как Читу в глаза смотреть?

Забравшись на любимую террасу, я наконец взяла в руки телефон. От Вона звонков не было. Зато Чит звонил шесть раз. Я не перезвонила. Полезла в интернет. От Корбина пришло два сообщения, от мамы — четыре. Оба спрашивали, как идут мои дела; ни о чем существенном не писали. Ответив им, я открыла почту и уставилась на непрочитанное письмо Фаррен. Почему я её избегаю, если она была моей лучшей подругой? Я здесь из-за неё и ради неё. Или ради отца? Мотнула головой. Кажется, я совсем запуталась в событиях.

Когда я пришла к выводу, что нет смысла избегать Фаррен, открыла письмо и прочитала один единственный вопрос: «Это правда, что ты вышла замуж за Читтапона Ли, чтобы я не села в тюрьму?»

Я хмыкнула. Корбин у неё всё-таки побывал. Злиться на него за это я не могла. В момент его визита сюда, когда я рассказала правду, трудно было не заметить, как он сдерживает себя. Поступок Фаррен сам по себе ужасен, так она и меня втравила, не позаботившись спросить. Его гнев, если он был, можно оправдать, ведь он мой брат.

Я провисела над этим письмом добрых десять минут, мучая свой мозг размышлениями. Потом просто отправила ответ «Да», после чего отбросила телефон, не желая больше ничего знать.

Часам к десяти снова позвонил Читтапон.

— Алло? — ответила я, стараясь держать голос ровно.

— Я звонил тебе несколько раз, Элора. Почему ты не брала трубку? Почему заставила меня беспокоиться и звонить прислуге, чтобы та сообщила, где ты и чем занимаешься?

— Я…

— Ты прекрасно знаешь, как я занят, — кричал он в трубку. — Я безумно скучаю, хочу услышать твой голос, выкраиваю момент, но…

Он был так раздосадован, что я стала чувствовать себя ещё хуже.

— Послушай, прости меня, — произнесла я, и голос дрогнул. — Мне нездоровится. Я… Чит, я скучаю. Мне эти разговоры по телефону ничего не дадут. Просто приезжай.

Молчание длилось несколько секунд. Кажется, Читтапон не ожидал услышать от меня эти слова.

— Я уже в аэропорту, чаги, — негромко произнёс он. — Скоро я буду держать тебя в своих объятиях, милая. Потерпи.

После этих слов я уже не в силах была себя сдерживать. Слёзы хлынули из глаз. Промычав что-то вроде «Я жду», отключила звонок и бросилась на кровать. Я плакала так громко, как никогда в своей жизни. Может быть, стоило Вону ворваться в наши отношения, чтобы я поняла очень важную вещь. Я поверить не могла, что это случилось со мной. Но Чит значил для меня куда больше, чем я представляла.

~~~

В полутемной комнате на белых простынях сплелись воедино два обнаженных тела. Удары сердца в унисон, неразборчивый шёпот, учащенное дыхание и громкие поцелуи.

Мы не просто лежали, а двигались, соприкасались, сплетались, будто исполняли какой-то замысловатый и чётко отточенный танец. По спине Читтапона стекал пот, я с блаженным выражением на лице тихо стонала. Мои глаза были закрыты, а светлые пряди длинных волос змеями расползлись по подушке. Прохладный шёлк поглаживал мою нежную спину, а придавившая сверху приятная тяжесть не давала дышать…

На мгновение я замерла, а через секунду тонкие пальцы нырнули в густую копну тёмных волос. Я потянулась к его губам за поцелуем.

— Чаги, — прошептал он, — ты сегодня великолепна!

— Я всегда хочу быть такой, — неосознанно ответила я, продолжая целовать его гладко выбритое лицо. Мне вдруг захотелось полежать с ним в обнимку, поэтому не выпускала его из кольца своих рук. — Твои отъезды действуют на меня как-то странно.

— В хорошем смысле? — чуть хрипло спросил он.

Я расплылась в улыбке.

— Пока тебя нет, я злюсь.