меня смотрел старец с туманом вместо зрачков. И имя его было явно не Кирилл Войнович.

– Задавай свои вопросы, слуга Зимней Девы. И радуйся, что попал на меня, а не на брата. Я считаю.

Я прислонился к стене, заодно пытаясь заглянуть в комнаты. Но все двери были закрыты. Надо быстро сообразить, из какого мифа эта неведома зверушка. Иначе…

– Откуда мне знать, что ты ответишь честно?

– Первый вопрос, – невозмутимо проговорил парень. – Отвечаю. Я и брат – Смотрящие. Нам нельзя лгать и нельзя вмешиваться. Мы здесь, чтобы свидетельствовать о правде. Мы – память мира.

Чем больше я вглядывался в его лицо, тем меньше верил глазам. То ли вчерашний опиат еще не выветрился, то ли и правда он переменился. Сгорбился и прибавил разом лет пятнадцать. Или пятьдесят.

Про Смотрящих я однажды слышал от Хельги – хватило, чтобы понять, что с этими ребятами лучше не связываться. Они помнят все вплоть до сотворения мира.

Может, если правильно спросить, он расскажет, что произошло вчера? Или лучше спросить, что он тут забыл? Или…

– Ты знаешь, кто убил Хельгу?

– Второй вопрос. Отвечаю. Да.

– Почему ты поселился в том же доме, где Вера?

– Третий вопрос. Отвечаю. Мы ожидали, когда она проснется.

Рот его словно бы растворился в лице. Сюр какой-то. Был рот и нет рта. И глаза темнеют с каждой секундой.

Я уперся спиной в стену, слепо нащупал справа от себя дверь и вывалился в общий коридор.

Что он сказал вообще? Ожидали, когда проснется?

Я поднялся на четвертый этаж. Ленты на месте. Ни хрена они не делают, эти участковые. Похоже, я последний сюда и приходил. А может, все дело в Смотрящих. Влиять на ход событий они не могут, но сделать так, чтобы никому не хотелось околачиваться рядом, – вполне.

При дневном свете внутри все выглядело еще беднее, чем в прошлый раз. Синий с черными узорами ковер так протерся, что сквозь него виднелся линолеум. Картинки на стенах в коридоре были картонные, даже без рамы. Занавески на кухне драные.

Ожидали, когда проснется.

Я закрыл глаза. Вспомнил, как учил командир. Отрешиться от всего, что знаешь, посмотреть свежим взглядом. Обшарпанная мебель, тонкие стены. Наверняка слышно, как соседи смывают в толчке.

Соседи. А ну. Я поискал в карманах липовое удостоверение – на месте. Вдруг кто из соседей дома? Надо было раньше догадаться их опросить. Я начал звонить во все двери подряд. Открыла только заспанная женщина в засаленном желтом халатике с рыжей девочкой на руках. Я сунул удостоверение ей под нос.

– Участковый Никифоров Петр Сергеич, здравия желаю.

Женщина поставила девочку на пол и оперлась на косяк двери. На меня дохнуло перегаром.

– Нина, пойди поиграй с Саней. Что вы хотите?

– Квартира двадцать восемь. Можете описать жильцов?

Женщина заозиралась в коридоре. Я ткнул пальцем себе за спину.

– Вот эта квартира, девушка.

Она пригладила нечесаные волосы.

– Да я поняла. Я вспоминаю. Ходил тут один. Светленький такой. На бабу похож. Дети даже путали пару раз.

– Опишите его, пожалуйста. Во что одет, какого примерно возраста, какого роста.

Женщина задумалась.

– Я его один раз всего видела. Дети чаще. Сын говорил, длинные волосы, то ли седые, то ли совсем светлые. Роста… Не знаю, вашего, наверное. Высокий. Худой до жути. А одет… Я не обратила внимания. Давно дело было. Может, год назад или два. Но помню, что он очень вежливо со мной поздоровался. И назвал так по-диковинному. Мадам, не мадам. Погодите. Как же там… Сеньор, сеньора… Сеньорита, вот! Точно.

Глава 13

Как позвонить по телефону, если у тебя нет голоса?

Я переходила от одной станции метро к другой, сверяясь с картами на больших круглых щитах, и сжимала в кармане записку с номерами. А что бы я сказала? «Дорогая Осенняя Дева, мне дали ваш номер… Да не важно, кто – один тип, который знает, что Хельгу убили, и способен без зазрения совести покалечить человека».

Тёма оказался той еще темной лошадкой. Впрочем, кто знает, как бы я запела, если бы на мне периодически без анестезии выжигали клеймо. Мог ли он убить Хельгу? Я вспомнила черные провалы вместо глаз. Может, и мог, если застал ее врасплох. Но зачем выкалывать ей глаза? А главное, зачем ему это вообще? В отместку за пса? Столько лет прошло. Почему именно сейчас?

Вопросов было больше, чем ответов. Я в очередной раз бросила взгляд на небо. Оно висело совсем низко, угрожая задеть макушку темно-сизыми тучами. Дождь так и не начался. Вокруг было удивительно тихо для середины буднего дня. Люди по-прежнему сновали по улицам, что-то быстро говорили в прижатые ко рту трубки, не глядя набирали сообщения…

Я остановилась. Вот что значит на три года выпасть из реальности. Я забыла, что кроме звонков существуют эсэмэски.

Приземлившись на ближайшую лавочку под сенью куцей березки, я достала телефон. Один пропущенный от мамы. Ей тоже надо написать. Но это потом.

Я набрала сообщение, с непривычки промахиваясь по крошечным клавишам на экране. Надо будет купить аппарат посовременнее. Потом, когда все закончится.

И если я останусь в живых.

«Дорогая Дарина». Нет. «Уважаемая Осенняя Дева». Даже Антон бы так не написал. Я напечатала: «Здравствуйте. Ваш номер дал мне Артем. Мы можем увидеться?», вбила номер, нажала «отправить» и перевернула бумажку.

Он только что на твоих глазах прижег ребенку руку сигаретой.

Пальцы сами набрали:

«Ты в порядке?»

«Отправить».

Мало тебе было Эдгара?

Рядом со мной приземлился тинейджер с дредами вместо волос. На голове здоровые беспроводные наушники, в руках телефон. Ничего себе, какие тонкие уже выпустили. Кеды, рваные джинсы, клетчатая рубашка. Я смотрю, нынче носить целые вещи – сродни преступлению.

Парень мельком глянул на мой допотопный телефон, старую кофту и поднял бровь. Надо как-нибудь заглянуть в магазин…

«Конечно, приходи», – пиликнула эсэмэска.

Я вытаращилась на телефон. Куда приходить?

Словно в ответ на экране зажглось новое сообщение:

«Найди старое дерево с желтыми листьями, обними ствол и подумай о том, зачем хочешь прийти».

Видно, что-то происходило у меня с лицом, потому что парень рядом вопросительно обернулся. Я качнула головой – «ничего». Просто очередная сказочная история. Ничего особенного. Сунула телефон в задний карман и поднялась. Листья на березке над лавкой уже успели пожелтеть от жары. Чувствуя себя идиоткой, я прикоснулась ладонью к шершавому стволу. Парень с интересом наблюдал за мной. Да, я сумасшедшая, можно не пялиться.

Как там было? Зачем я хочу к ней