можно заселяться, но я все оттягиваю. Это надо вещи собирать, столько убитого времени, есть ведь занятия поинтересней. Например, за стеной,  на кухне. Перееду и это автоматически лишит возможности видеться, спасать, защищать. Повода увидиться не будет.

Перебрасываемся с мамой парой фраз, еще раз спрашивает про Элю, но я отмалчиваюсь. Потому что про Онежу с ребенком вопросов будет еще больше. Мне даже кажется, маме все равно, если это будет не мой ребенок. Ей просто надо о ком-то заботиться, а мы с сестрой уже выросли. Прощаюсь и прислушиваюсь. Девушка на кухне с кем-то разговаривает. И судя по вопросам про Катю со своей подругой. 

Пока жду бутеры, набираю Роме. Какого черта он ничего не остановил?!

- Здорова, мистер Олимпия. 

- Здорова, мистер Большой *ер. 

Каждый из нас добился определенных результатов, поэтому такие шутки, как комплимент.

- Ты должен не обо мне думать в такое время.  

- Да, я о тебе и не думаю. Ты обещал поговорить со своим братом. Он продолжает подсылать кого-то к Онеже.

- Опять что ли?

- Да. И меня может и не быть рядом.

- Не могу дозвониться до него. Куда-то исчез. Прячется. Телефон недоступен. 

- И что никак?

- Она заявление не забрала?

- Нет еще, но собирается.

- Неправильно это. Он накосячил и хочет остаться без наказания. Даже не попробовал компенсировать ей как-то, договориться. Он хоть и мой брат, но я против, чтобы давлением и шантажом решать проблемы. Ладно, иногда надо. Но против равного, а не девчонки.  Если он не прекратит, придется тоже его прижать. И у меня есть чем. Но ты присмотри за девчонкой пока, чтобы глупости моего братца не коснулись ее. Сазонова, кстати, не против, что ты теперь телохранитель у  другой? - Усмехаюсь на слово «телохранитель». Боюсь, что как раз ее тело охранять очень тяжело. И, если бы не мама, то может и не сохранил бы уже в целости. - Элла Геннадьевна вроде такая и вся из себя уверенная, но за тобой следит, как коршун за добычей. Наблюдал за вами. Хрен кому отдаст. 

- Мы расстались. 

- М? Когда? Только же в пятницу видел вас. Из-за девушки этой может? 

- Отчасти да, ладно, давай в другой раз. 

- Подожди. Ты ее бросил что ли? Это будет капец тогда. 

- Не будет. Это она меня бросила. 

- Так даже лучше. 

- Да мне все равно. Давай. Я занят. 

- Ты не один?

- Не один, Ром, блин. Все. 

- Понял. У меня тут кстати новая штука пришла…

- Буду иметь в виду. 

- Ты даже не дослушал... 

- Когда мне надо будет разнообразить сексуальную жизнь, я обязательно к тебе обращусь, - перебиваю его.

- Ладно, предложу твоей девушке. Может, она у вас пораскованней? – Засранец.  

- Только попробуй. 

- То есть между вами что-то есть? Ты не стал спорить с тем, что я сказал «твоя девушка». – Его бы на допросы отправлять, все выпытает.

- Все, иди, тестируй свои игрушки и найди этого идиота. 

- Я понял. Горячей вам ночи. Сделаю завтра визит в гости к дядьке. 

- Саш, спасибо, - слышу голос Онежи на кухне. – Я уже скучаю по ней. С утра сразу к ней. Ничего не говорила? - по разговору понимаю, что спрашивает о дочери. 

Я никогда не был особо сентиментальным, но малышка и вправду задела. Милая, красивая девочка, которая не говорит. Почему так? Почему детям достаются такие сложные испытания. Они же ни в чем не виноваты. Они только пришли в этот мир, знакомятся с ним, пробуют на вкус, а их сразу бац и лишают чего-то очень важного для развития.

Если бы я знал, что делать, то сделал бы. Пусть бы даже надо было кучу денег выложить. Зато точно помог, хотя бы одному ребенку. 

Снова беру телефон и набираю Вала. Сам узнаю, как Катя.  

- Привет, папаша,  - отвечает друг. Приоткрываю губы, соображая, почему он так сказал.

- Почему папаша, доктор Айболит?

- Потому что ты для этой девочки теперь, как папа. На работу с собой берешь, в больницу возишь, лечение оплачиваешь. Чем не папа? Даже моя медсестра подумала, что ты ее отец.

- Иди к черту. Я просто помог.  

Хотя… если с девушкой у меня что-то получится, то папой мне все-таки придется стать. Не то, чтобы я боялся, но просто девушка или девушка с ребенком – разная ответственность. И в первую очередь перед этим ребенком.

- Я и говорю, как отец помог. Я бы также сделал.

- Как Катя?

- Хорошо все, она молодец. Вся в тебя. Стойко переносит любые процедуры. Вообще почти не плачет. Губы так сожмет, насупится и молчит. 

- Ни слова не сказала даже сейчас? - пропускаю мимо его шутки об отцовстве. 

- Нет. Даже, когда больно было, молчала. 

- Слушай, Вал. А у вас там нет психолога какого-нибудь? Онежа сказала, что Катя вообще говорила, а потом в какой-то момент перестала. Как будто это что-то психологическое. 

- Есть, да. Хорошо, я направлю к ней кого-то завтра. А еще, давай, когда выпишу девочку из больницы, мы с Вовкой ее познакомим. Придете в гости, пусть поиграют. Он такой, что разговорит пень. Тем более у них небольшая разница. 

- Давай попробуем, Вовчик - огонь парень. Я бы сам такого ребенка усыновил. 

- Своего я не отдам, а ты к Кате присмотрись и к маме ее. По своему опыту могу сказать, что чужой ребенок – это не так страшно.  

- Я уже присмотрелся. 

- Да? 

- Да. Она у меня. - Так получилось, что Валера больше всех о ней знает. И то, что у него есть